Генерал армии мертвых - [59]
— Жуткие слова.
— Вы говорите: жуткие слова. Если бы вы знали, что она сделала после этого! Впрочем, лучше вам и не знать.
— Пейте! — сказал генерал-лейтенант. — За ваше здоровье! Чтобы вы благополучно и в полном здравии вернулись на родину! Как я вам завидую.
— Спасибо!
Генерал чувствовал, что пьянеет.
Зал понемногу пустел, деревянные ступеньки, ведущие вниз, в таверну, скрипели реже, но музыка играла не переставая.
— А где ваш святой отец? — неожиданно спросил генерал-лейтенант.
— Не знаю, — ответил генерал. — Где-то шляется и, конечно, продолжает отвечать на телеграммы.
Тот удивленно посмотрел на него.
— Вы знаете, что у меня случилось в одном селе? — спросил генерал-лейтенант. — Почва была песчаная, сильно засоленная. И очень твердая, плохо поддавалась. Мы вскрыли могилы и обнаружили неразложившиеся трупы. Жуткое зрелище. Пришлось заказывать большие гробы, как для только что умерших.
— Интересно, — сказал генерал. — Со мной такого не случалось.
— Но это еще не все, — продолжал тот. — Вся краина, похоже, узнала об этом. Через несколько дней один крестьянин сочинил песню.
— Песню?
— Да, да, песню. Я записал слова. Они у меня там, наверху. Смысл примерно такой: тела наших врагов даже земля не принимает, или что-то в этом роде. Албанцы как будто на самом деле в это верят. Потому что они не знакомы с химией.
— Зато с войной знакомы.
— Это верно. Официант!
— Мы тоже как-то услышали песню и решили, что это — провокация, — сказал генерал. — Но песня оказалась старинной и к тому же про любовь.
— Вот как?
— В песне говорилось: «О, прекрасная Ханко, не ходи среди могил, твоя красота воскрешает мертвецов».
— Надо же, — удивился генерал-лейтенант.
— Мы по этому поводу даже ноту протеста написали.
Они долго еще разговаривали, но все время речь у них заходила о войне и кладбищах. К каждой нашей мысли прибита жестяная табличка, подумал генерал. Проржавевшая табличка с выцветшими буквами, которые с трудом можно прочитать. Табличка скрипит, когда дует ветер, а ветер дует не переставая, как в том ущелье, где все кресты и надгробья склонились к западу. Они спросили, почему все кресты наклонены в одну и ту же сторону, и крестьяне сказали им, что это из-за ветра, который всегда дует в этом направлении.
Зал почти совсем опустел, когда принесли еще одну телеграмму. Генерал взял ее из рук портье и вскрыл, не посмотрев даже, откуда она.
Не дочитав до конца, скомкал ее и бросил в пепельницу.
— Сегодня вечером вам приходят крайне таинственные телеграммы.
Генерал ему не ответил.
Генерал-лейтенант вздохнул.
— Я боюсь ночных телеграмм.
Музыка еще была слышна, но посетителей становилось все меньше.
— Который час? — спросил генерал.
— Скоро полночь.
Не стоит напиваться, подумал он. Уже поздно. А впрочем, рюмку-другую еще можно выпить.
Они выпили еще за что-то, генерал не понял толком за что. Не все ли равно, подумал он, за что мы пьем?
— Я хотел бы вас спросить, — сказал он, наклонившись к самому уху генерал-лейтенанта, — вы никогда не пили со священником?
— Со священником? Нет, пожалуй, не доводилось, но руку на отсечение дать не могу.
Генерал снова посмотрел на пустой рукав, глубоко засунутый в карман мундира.
У тебя только одна рука, подумал он, и ты ее должен беречь.
— Насколько я помню, нет, — повторил генерал-лейтенант.
Генерал покачал головой.
— Такова вот человеческая жизнь, — проговорил он задумчиво, — сегодня бредешь сквозь дождь, завтра пьешь со священником. Разве не так?
— Конечно.
— Нет, скажите, вы имеете что-то против?
— Как вы можете сомневаться?
— О, простите меня. Я слегка перебрал.
— Пожалуйста, пожалуйста.
— Хм.
Уставившись в пепельницу, генерал скорчил удивленную гримасу.
Глава двадцать пятая
— Уже за полночь, — сказал генерал, — похоже, они собираются закрывать.
— Да, наверное.
— Пошли в мой номер? — предложил генерал. — Посидим еще немного, поболтаем о всякой всячине. Я счастлив, что оказался в вашем обществе.
— Взаимно.
— Вы забыли бутылку.
— Извините.
— Если вы позволите, я полагаю, что нам нужно добавить.
— Конечно. Я в этом абсолютно убежден.
— Мы выполняем свой долг, и никто не имеет права вмешиваться в наши дела, — сказал генерал.
— Совершенно справедливо.
— А если он непьющий, это еще не значит, что я не могу запустить в него бутылкой коньяку, — сказал генерал.
— Совершенно справедливо! — сказал генерал-лейтенант. — У меня на этот счет вполне определенное мнение.
— Подержите, пожалуйста, минуточку!
— Извините!
— Пожалуйста!
Они поднимались по лестнице, спотыкаясь о ступеньки. У каждого в руке было по бутылке.
— Потише, — сказал генерал. — Албанцы рано ложатся.
— Дайте мне ключ, мне кажется, у вас дрожат руки.
— Главное — не шуметь.
— А мне нравится шум, — сказал генерал-лейтенант. — Тишина внушает мне ужас. Война эта была беззвучная, словно немой фильм. Лучше бы гремели пушки. Я выражаюсь как персонаж драмы?
— Тсс. Кто-то кашлянул.
— Дайте мне ключ. Да, война эта была беззвучная, война мертвых.
— Входите, прошу вас, — сказал генерал. — Садитесь. Я очень рад.
— Я просто счастлив.
Они уселись за стол друг против друга и переглянулись. Генерал наполнил рюмки.
— Мы две перелетные птицы, которые пьют фернет и коньяк, — прочувствованно сказал генерал-лейтенант.
Исмаил Кадарэ (р. 1936) — современный албанский писатель.Главная тема лирики Кадарэ — духовный мир современника, молодого человека, активного строителя нового общества. Читателя привлекает внутреннее богатство лирического героя поэзии Кадарэ, разнообразие его мыслей, полнота его чувств, стремление изобразить новизну его мироощущения новыми поэтическими средствами.Кадарэ — по преимуществу лирик. Ему удаются стихи, передающие глубокие и сложные чувства человека наших дней. Кадарэ любит современность и щедро вносит в свои стихи ее стремительные ритмы, ее предметные атрибуты.
Исмаиль Кадарэ — многократный кандидат на получение Нобелевской премии по литературе; первый лауреат Международной Букеровской премии. Учился в университете Тираны, а затем в Литературном институте им. А.М.Горького (Москва). С 1996 г. — иностранный член Французской академии.Новелла "Прощальный подарок Зла" ("Lamtumira е së keqes") публикуется по двуязычному албанско-французскому изданию сочинений (Vepra, т. 3. Fayard, 1995).
Исмаиль Кадарэ (Ismail Kadare; род. в 1936 г.) — албанский поэт, прозаик, эссеист, лауреат нескольких литературных премий, член Французской академии. Окончил историко-филологический факультет Тиранского университета, Литературный институт в Москве. Автор поэтических сборников «Мой век» («Shekulli im», 1961), «О чем задумались эти горы» («Perse mendohen këto male», 1964), «Время» («Koha», 1977); романов «Загубленный апрель» («Prilli i thyer», 1978), «Кто привел Дорунтину» («Ckush е solli Doruntinën», 1986), «Пирамида» («Piramida», 1992)
Исторический сюжет в сочетании с современной лаконичной манерой письма придает особую привлекательность произведениям Исмаиля Кадарэ — албанского писателя, многократного претендента на Нобелевскую премию. Предлагаемая вниманию читателя новелла характерна для Кадарэ: она о волнующей не только его теме Востока и Запада, об устремлении из мира несвободы в свободный мир. Как отмечал один из французских критиков, Кадарэ «с необычайной легкостью обращается к истории, находя в ней множество созвучий с современностью».
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.