Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - [21]

Тут мы найдем неисполненные приказы ВЧК, несвоевременную явку на работу и уход с последней и многое другое.

2. Второй недостаток — это позорящие ЧКи чекистов выпивки, которые разлагают работников, создают впечатление у посторонних наблюдателей, что все чекисты — алкоголики и что этому учреждению доверять нельзя, ибо оно подмочено. С этими явлениями нужно вести беспощадную борьбу и с корнем вырвать их из обихода ЧК.

3. Третий недостаток — это грубость чекистов, которую они позволяют себе в отношении товарищей и граждан, коим приходится по разным причинам сталкиваться с ЧК. Эти явления позорны для нас и также должны быть искоренены беспощадно, ибо подобные явления, кроме вреда, ЧК ничего не дают и не могут дать. Это может быть выгодно только нашим противникам, которые стараются всемерно использовать каждый наш минус и раздуть его невероятно. Это так просто и очевидно, что не понять этого нельзя. Чекисты должны быть изысканно любезны не только с товарищами, но и со своими противниками».

Таким образом, борьба за чистоту в чекистских рядах стала одной из причин увольнения Абакумова из Экономического управления.

2

Как написал в своей книге «Русская судьба, исповедь отщепенца» известный писатель и ученый А. Зиновьев: «Тридцатые годы были самыми мрачными и, одновременно, самыми светлыми в советской истории. Самыми мрачными в смысле тяжелых условий жизни масс населения, массовых репрессий и надзора. Самыми светлыми по иллюзиям и по надеждам». Ведь действительно, было и светлое. Газеты писали об открытии Нижегородского автомобильного завода, пуске доменной печи на Магнитогорском металлургическом комбинате, закладке города Комсомольска-на-Амуре, о высокой производительности труда забойщика Горловской шахты H.A. Изотова. В кинотеатрах смотрели первые звуковые фильмы «Путевка в жизнь» и «Встречный». Свет увидели такие выдающиеся произведения, как «Тихий Дон» и «Поднятая целина» М. Шолохова, «Петр Первый» А. Толстого.

В общем, жизнь понемногу налаживалась. Но было и мрачное. В течение 1931–1933 гг. по стране прошли очередные волны арестов специалистов, ученых, служащих и партийных работников.

* * *

19 и 22 ноября 1932 г. на имя Сталина поступили два письма члена партии М.А. Савельева, написанные со слов некоего Н.В. Никольского, в которых сообщалось, что Эйсмонт Н.Б. в разговоре с Никольским на вечеринке 7 ноября 1932 г. (на квартире Эйсмонта) вел антипартийный разговор, дискредитирующий руководство ЦК партии, и высказывался о необходимости «убрать» Сталина. Для выполнения этой цели Эйсмонт предложил Никольскому «самоопределиться» и высказать свое мнение относительно своего участия в этом деле. По сообщению Савельева, Никольский, оценивая свой разговор с Эйсмонтом, предположил наличие сформировавшейся правой антипартийной группы, в которую входил Смирнов А.П. — председатель комиссии по благоустройству коммунального хозяйства при ВЦИКе, Эйсмонт Н.Б. — нарком снабжения РСФСР и Толмачев В.Н. — начальник Главдортранса при СНК РСФСР. В связи с этими сообщениями в Президиум Центральной контрольной комиссии 24 и 25 ноября 1932 г. вызвали Эйсмонта Н.Б., Толмачева В.Н. и Никольского Н.В. (по этому делу в период с 24 ноября по 4 декабря 1932 г. органами ОГПУ без санкции прокурора были арестованы Эйсмонт, Толмачев, начальник финансово-планового сектора управления кадров Центрального управления дорожного транспорта при СНК СССР В.Ф. Попонин, секретарь 1-го отдела Наркомата земледелия СССР Е.П. Ашукина).

На заседании Президиума ЦКК Эйсмонт и Толмачев «категорически отвергали утверждения Никольского о каких-либо антипартийных разговорах, наличии антипартийной группы и намерении «убрать» Сталина, считая их надуманными, хотя, как следует из показаний Эйсмонта, настроение о замене Сталина на посту Генсека ЦК высказывалось.

Как Эйсмонт, так и Толмачев не отрицали своих встреч со Смирновым А.П., объясняя их давнишним с ним знакомством по подпольной работе и совместной работе в СНК и на Северном Кавказе.

Они признались, что при встречах между ними велись обычные разговоры, касающиеся внутренней жизни страны, высказывали суждения по отдельным хозяйственным вопросам, о положении дел в ряде районов страны, где приходилось им бывать в то время, выражалось беспокойство положением в сельском хозяйстве, создавшимся в результате допущенных перегибов при проведении коллективизации, в том числе и на Северном Кавказе, где Эйсмонт и Толмачев долгое время работали».

Но тем не менее в Президиуме ЦКК эти объяснения признали лживыми и исключили фигурантов дела из партии. В тот же день их арестовали как участников антипартийной группы. Далее начинается работа органов ОГПУ, где в секретно-политическом отделе 24 ноября допрашивают самого Никольского, тем самым проверяя информацию провокатора. В этот же день берут показания у Эйсмонта, а на следующий, 25-го, проводят очную ставку.

Из протокола очной ставки:

«Вопрос Никольскому: Я прошу повторить, как было сказано Вам Эйсмонтом мнение Смирнова А.П. о Сталине.

Ответ Никольского: Это было сказано в такой форме: вот мы завтра едем с Толмачевым к Смирнову, и я знаю, что первой фразой, которой он нас встретит, будет — и как до сих пор не нашлось в стране человека, который мог бы Сталина убрать.