Ген бессмертия - [61]

— И что было дальше?

Он перешел на очередные воспоминания и говорил, как будто читал с листа:

— Конечно, вреда она мне причинить не могла. Но впадала все в большую и большую истерику. Я боялся, что она навредит себе… Я любил ее! Больше жизни любил и хотел! Я не мог позволить… И тогда я схватил ее за плечи и начал трясти, пытаясь привести в себя. Уже не стараясь внушить, а просто, по-человечески, успокоить. «Настя, Настенька!» — кричал ей в лицо и наконец-то докричался. Она замерла, потом долго думала — я не прерывал, а затем посмотрела мне в глаза и сказала сквозь слезы: «Ненавижу. Ненавижу и хочу, чтобы ты сдох. Чтобы ты мучился. Чтобы сам захотел сдохнуть». Я впервые слышал от нее то, о чем она все это время думала, но все же пытался оправдаться: «Прости меня, прости! Настя! Я могу помочь тебе. Я больше не притронусь к тебе и позову того, кто поможет тебе все забыть!», а она: «Я хочу, чтобы ты сам все забыл. Все! Я хочу, чтобы ты почувствовал себя ничтожеством». И потом пустота.

Я прижался к холодной стене, а потом сполз вниз. Ну нихренашеньки! Она сама стерла ему память! А оставленные обрывки можно списать на ее эмоциональный настрой. Способности обычно проявляются только после Ритуала обращения, но ее нервный срыв выявил их раньше. Да, иногда так бывает, но не в такой мощности. Похоже, она дошла до ручки.

Остановил жестом Пола, который пытался что-то еще сказать. Мне надо самому собраться с мыслями. А мыслей слишком много. И чем больше их, тем яснее картина. У смертной есть моя способность, издевательства обострили ее до предела. Вряд ли она еще способна на такой эмоциональный взрыв до Ритуала, но один раз это сработало. Нестандартная, но объяснимая ситуация. Теперь ее точно захотят обратить — таких людей специально отслеживают по кровным линиям, ищут по всему миру, она точно нужна нам. Теперь в Тысяче Сокола нас таких несравненных станет двое. Мне эта мысль показалась приятной, но потом всплыло кое-что еще… Святые гондурасы. Я понял! Вот почему Анита отправила туда именно меня.

У Насти волосы светлые. Почти такие же, как были у меня, когда я еще был человеком. Нет, точно такие же. После Ритуала мои волосы стали светлее, а глаза — темнее. У меня не было братьев и сестер, и я не знал, что у меня были дети. Почему я об этом никогда не задумывался? Сексом я к своим двадцати пяти годам уже пресытился, а с контрацепцией тогда было напряженно. А как еще могла сложиться моя жизнь? Я был красивым, молодым, подающим надежды актером в Лондонском театре. Внимание женщин получал с тех пор, как себя помню. К моменту моего знакомства с Анитой мне уже порядком надоели и женщины, и выпивка, и карты, именно поэтому на ее предложение я согласился сразу же, когда уверовал в существование бессмертных. И даже ее предостережения по поводу того, что вампиры теряют вкус к жизни и со временем от этого становятся безумными, меня не остановили. Я уже потерял вкус, а тут мне предлагают новый мир. И если он меня не устроит, то я могу прекратить свое бренное существование в любой момент, когда оно перестанет меня радовать. Мы с Анитой были любовниками еще пару десятилетий после моего обращения, но даже такая сильная страсть со временем проходит. Сейчас я уже практически не испытываю ее, получая наслаждение от других аспектов вампирской жизни. А, нет, кое-что недавно мелькнуло… К Насте. Моей прапраправнучке. А я до сих пор считал себя счастливчиком.

— Как ты узнала? — спросил я у своего Мастера.

— Так это правда? — она удивленными взглядом сопроводила мой кивок. — Алекс, но ведь это замечательно! Девочка повзрослеет, пройдет Ритуал. Нам очень повезло! Всей Тысяче повезло!

Я, не глядя ей в глаза, снова кивнул и переспросил:

— Так как ты узнала?

Анита задумалась:

— Я и не узнала, просто смутная догадка. Женская интуиция, так сказать. Я ведь помню, каким ты был до Ритуала, и когда увидела ее лицо, решила, что вы похожи. И вся эта история с полным стиранием памяти… Ведь такой дар — исключительная редкость, так что о кровной связи с тобой мысль пришла первой. Понимаешь, почему я тебе сразу не сказала?

— Да, — я действительно понимал. — Никаких доказательств нет, родословную линию проследить уже невозможно. Единственное доказательство — если я сам бы это понял. И что теперь?

Моя прекрасная собеседница оживилась:

— Теперь-то понятно что! Она точно Стиратель, поэтому со временем мы ей предложим Ритуал. Она пока молода, пусть подрастет. За ней просто кто-то должен приглядывать. Уверена, что ты сам захочешь это сделать.

— Не захочу, — мое настроение достигло дна. — Там Игорь, пришлите еще кого-нибудь. Я возвращаюсь в Испанию и буду там, пока не понадоблюсь, если позволит моя госпожа, — получилось чуть более язвительно, чем я хотел. — У нас несколько лет впереди, мне незачем безвылазно сидеть при ней.

Анита недоуменно пожала плечами и согласилась с моим решением. Я уже выходил из комнаты, когда услышал еще один вопрос:

— Алекс! Но кто стер память самой Насте?

— Она сама, — я повернулся, поясняя. — Психовала, рыдала, убивалась, а потом подошла к зеркалу и сказала что-нибудь типа: «Не хочу помнить». И все. Это работает, если действительно этого захотеть.