Ген бессмертия - [30]

Внезапно его с силой отшвырнуло от меня. Между нами стояла испуганная Бет, которая тут же бросилась к Нику. Но он вообще не замечал ее присутствия, не сводя глаз с меня. Двумя красными огнями на меня смотрело животное. На меня смотрел Абсолютный Голод. А я смотрела на него, проклиная за то, что оттолкнула, нарушила самую правильную вещь, которая могла со мной случиться. Бет просто повисла на нем, всеми силами пытаясь замедлить его движение ко мне.

— Аня, уходи! Быстро! — крикнула она. И еще громче: — Андрей! Марк! Кто-нибудь!

Очнувшись, я опрометью вылетела за дверь и увидела, как, минуя лестницу, прямо со второго этажа вниз прыгают Кэти и Марк. Они пронеслись мимо меня.

Чувствуя непреодолимую слабость, я трясущимися ногами передвигала свое тело вверх по лестнице. Зайдя в спальню, я села в угол, прямо на пол. И, обхватив голову руками, попыталась собраться с мыслями. Теперь уже ничего не осталось от предыдущего безумия, словно от гипноза избавилась. Остались только страх и ужас.

Так я просидела довольно долго. Я понимала, что произошло нечто, выходящее за рамки. Перед глазами стояла ошарашенная Бет и искаженное звериным оскалом лицо Ника. Я боялась выйти из комнаты, не обращала внимание на растущее желание с кем-то поговорить. И продолжала сидеть в своем углу.

В дверь постучали. Бет. Она уже выглядела спокойной, хотя и необычно серьезной.

— Ну, ты как? — тихо спросила она, подходя ближе.

Я помотала головой, не зная, что ответить.

— Аня, пойдем. Тебе надо с ним поговорить.

Я знала, о ком она говорит. И повторила тот же жест. Бет погладила меня по плечу и сказала:

— Сейчас он в порядке. И ты не будешь с ним одна. Пойдем.

Пришлось встать, ощущая боль в онемевших мышцах, и плестись за ней.

В комнате был Андрей. Он стоял, скрестив руки на груди, и хмуро смотрел в пол. А Ник сидел на кровати — спокойный, как обычно, может, только чуть более бледный. Я не стала подходить ближе, позволяя Андрею оставаться в середине разделявшей нас дистанции.

Наконец Ник сказал:

— У нас с тобой Гемма.

Да неужели? А что-нибудь новенькое, мой загадочный друг, вы мне не поведаете? Я озлобленно молчала. Тогда он добавил:

— Мне нужно встретиться с Мастером. Я уеду сегодня ночью.

Моя злость испарилась мгновенно, как если бы и не было.

— Надолго?

— Не знаю. На пару дней. Или навсегда, — ответил он.

Я не хотела, чтобы он уезжал! Я вдруг почувствовала и свою вину в произошедшем. Все же в этой самой Гемме участвуют двое.

— Ник, мне жаль, что из-за меня возникли проблемы.

Он удивленно приподнял бровь.

— Чувствуешь себя пупом мироздания? Ты причина всего, что происходит? — съязвил он и добавил тише: — Проблемы возникли только из-за меня.

Я не стала спорить, ведь еще сама до конца всего не понимала.

— До моего отъезда нам лучше не встречаться. Если я не вернусь, к вам присоединится кто-то еще.

Если я не вернусь… Если я не вернусь…

Я поняла, что разговор окончен, для расспросов сейчас не самое подходящее время. Уже выходя из комнаты, я услышала неожиданно веселое:

— Но начали-то мы с тобой очень неплохо.

Мои губы, против воли, растянулись в улыбке. Да, до того, как он вышел из себя, было действительно неплохо. Я не обернулась и закрыла за собой дверь. Сегодня всю ночь буду думать о разнице между «неплохо» и «я не представляла, что можно пережить подобное».

Ник уехал в тот же день.

Глава 8 Эд и Эндрю

Два дня тоска была невыносимой. Я просто не могла ни о чем думать. Я хотела к Нику или Ника ко мне. Воспоминания о магии нашего поцелуя, рожденной этой до сих пор непонятной Геммой, только ухудшали положение дел. Требовалось колоссальное усилие воли, чтобы просто подняться с постели. Заботливое участие Бет и Андрея меня только раздражало. А когда в мою комнату зашла Кэти, чтобы поинтересоваться самочувствием, я запустила в нее вазой, от которой та легко увернулась. Окончательно лишал сил сосущий в животе голод, который ощущал, по всей видимости, Ник.

Я все же попыталась появиться на работе, сразу столкнувшись с удивленным «Анна Викторовна, что случилось?» от каждого первого. Для меня, всегда держащей эмоции под контролем, это было невыносимо. Но я никак не могла взять себя в руки. Я просто качала головой, не находя сил придумать ответ лучше, чем: «Меня па-а-а-арень бро-о-осил» и разрыдаться. Такой ответ кого-то, может, и устроил бы, но жуткая ирония его почти правдивости замедляла мне пульс. Меня отправили домой, сказав, что подменят на занятиях. Спорить я уж тем более не могла и приняла их помощь. Андрей, конечно же, меня сопровождал.

Но на третий день неожиданно стало легче. Я ясно ощутила, как голод исчез, а моя тоска по Нику отвязалась наконец-то от его тоски по мне, и такое облегчение после пережитой тяжести было практически равнозначно полному выздоровлению. Там с ним произошло что-то, отпустившее эту боль. Но я не дала себе труда слишком над этим задумываться, а просто получала удовольствие от того, что больше не хотела перерезать себе вены или «только позвонить, только услышать его голос». Но определенный вывод я для себя сделала: эта Гемма совсем не так прекрасна, если разобраться. Если уж так тяжело при незакрепленной связи, то настоящих Геммных, наверное, можно пытать, просто рассадив в разные комнаты.