Геморрой, или Двучлен Ньютона - [21]

К концу дня появилась статья одного блогера, где наконец были расставлены все точки над «и». Меня раскодировали чуть не до цвета любимых трусов. Статья называлась «Акула в чешуе пираньи». Расписывался весь мой жизненный путь, включая мои подвиги на службе у олигарха ПиПи.

На кухне царило оживление. Даже менеджер Игорь с уважением посмотрел на меня, когда я прошмыгнул туда. Меня хлопали по плечу, удивлялись тому, что я оставил свой прибыльный бизнес и пошел в работяги, клялись не оставить в беде. Я был потрясен перекосом человеческого сознания. Одни люди, не знавшие меня и движущих мною мотивов, обливали меня помоями. Другие, едва меня знающие, но тоже ничего обо мне не ведающие, были готовы пойти со мной на баррикады. И ведь сделали это!

Ночью, когда я вышел после смены из служебного входа, на меня набросились трое. Отдать бы мне концы, если б через минуту не появились Славка, Самвел и Ровшан. Славная вышла драка! Противник дал деру! Мы, чувствуя себя героями то ли Ремарка, то ли Дюма, отправились в соседний паб, обмывать победу. И хотя видок у нас был тот еще, нас пустили. Сработал кодекс официантской чести – Славка быстро рассказал официанту из паба, что мы сражались с зарвавшимися клиентами. Словом, вечер удался.

А утром творилось неимоверное. Икру сметали с прилавков, то здесь, то там завязывались потасовки. Наш ресторан тоже не оказался внакладе – клиенты стояли в очереди. Я окончательно убедился, что пресловутый голос народа, о котором грезили еще древние греки и римляне и который измордовали нынешние демократы, восторжествовал в социальных сетях. И что недалеко то время, когда народ реально будет выбирать президентов в Сети, не заморачиваясь, реал он или виртуал. Главное, чтобы он был такой, как они. Господи, какого же козла они сотворят на погибель себе же! Вот тогда нынешние, сотворенные нашей братией, пиарщиками и имиджмейкерами, покажутся ангелами и гениями по сравнению с исчадиями Сети. Грядущая виртократия будет куда круче нынешней олигархократии. Зазвонил мобильник.

Ну, я накаркал – это был ПиПи. Я глубоко вдохнул и решил не попадаться на его трюки.

– Ну, чего на сей раз изволите? – буркнул я.

– Ладно тебе, – добродушно ответил он, – давай посидим, отметим удачу. Выборы на носу. Пора тебе из мелкой пираньи становиться большим политтехнологом.

– Вы что ж, в президенты намылились? – с фальшивым ужасом спросил я, думая, подслушал этот дьявол мои мысли, что ли?

– Вот еще! – хмыкнул ПиПи. – Но кандидат у меня есть.

– После того, что вы сотворили со мной…

– Я сделал тебе имя, – гордо заявил он, – ты сам говорил, что, если хочешь стать делателем имен, сделай сперва имя себе.

– Я стою очень дорого, – заявил я.

– Кто бы сомневался, – успокоил он, – и ты не сомневайся во мне, все будет по чесноку.

– По чесноку так по чесноку, – откорректировал я и вырубил телефон. На второй линии была Лиза.

– Привет! – сказала она. – Посидим где-нибудь?

– Давай, – согласился я, мне надо было проветрить мозги.

В кафе я явился минут за десять до встречи, чтобы выбрать удобное место. Мозги мои были так заняты предложением ПиПи, что я не заметил, как появилась Лиза.

– Классный лук, – сказал я, окинув ее придирчивым взглядом. Она кивнула, села и взяла меню у мгновенно возникшего собрата-официанта.

– Ну, о чем пойдет речь? Ты ведь не из-за моей скандальной известности стрелку забила?

– Нет, – просто ответила она, – из-за Алекса.

– Вот черт! Ты что, решила просить у меня его руки? Так повторяю, я не его…

– Перестань, – попросила она, – ты хоть в курсе, что он серьезно болен?

– Что? С чего ты взяла? Ты вообще кто, что лезешь в наши дела?!

– Видишь ли, – проигнорировав мое хамство, сказала она, – в нашем роду четыре поколения врачей. Дед был гениальным диагностом. Что-то перепало и мне. Потому я и не пошла в мед – очень тяжело видеть историю болезни на лице пациента. Но мне хватило, чтобы понять. Я обманом затащила его сдать анализы. Наболтала что-то про донорство, знала, что это сработает. В общем, я оказалась права. Позвоночник. Нужна операция. Лучше в Германии. Но это…

– Ерунда, – перебил я, – деньги я найду.

– Я так и думала, – сказала она. – Спасибо!

Это ее «спасибо» снесло мне крышу.

– Ты вообще что о себе думаешь?! Ты кто такая?! Ты, что ли, должна думать о моем Деде?!

– Так он все-таки тебе Дед? Что ж ты ведешь себя как свинья? Человек должен умирать, чтобы в тебе проснулось что-то человеческое?

– Он… Он что… так серьезно? – прохрипел я, вдруг представив, что Деда может не быть.

– Нет, – сказала она, – я пошутила.

– В каком смысле?

– Дед абсолютно здоров. Просто мне хотелось понять, такая ты сволочь, как прикидываешься, или все еще мальчишка, как считает Дед.

С минуту я сидел, прислушиваясь к стуку своего сердца и шуму в голове. Я был так слаб, что не хватало сил ни на злобу, ни на ярость.

– Лучше бы я задавил твоего пса, – устало сказал я, чувствуя, как давит на меня тот проклятый атмосферный столб, о котором говорил Остап Бендер. Я встал, положил на столик купюру и пошел к выходу.

* * *

Дед был дома – шебуршил на кухне. Я сперва хотел броситься к нему, потом передумал. Прошмыгнул к себе. Вытащил из ящика чертов конверт и уставился на него. Потом решил жить проще и не отравлять ноосферу гнусью своего сознания. Сунул конверт в карман, решив сжечь его в раковине, а пепел развеять в мусоропроводе, и протопал на кухню. Посчитал, что не стоит копаться в генетике. В конце концов, религию я себе уже выбрал, а национальность… я ведь, простите за каламбур, не нацист. Так что фиг с ней!