Гел-Мэлси - частный детектив - [40]

Вивекасвати упомянул, что студент украл где-то пуделя и обменял его на водку. Я приду к нему поздно вечером, и он оставит меня в квартире до утра, рассчитывая продать меня на следующий день. Как только студент заснет, я загипнотизирую его прямо во сне. Еще лучше, если он будет пьян. В этом случае я смогу использовать значительно более эффективную технику наркогипноза. Находясь в состоянии транса, студент сам расскажет мне, куда он дел Чинтамани. А когда он понесет меня продавать, я от него попросту убегу.

Гел-Мэлси и барсук не могли скрыть свое восхищение. Даже мрачный от воспоминаний о собственной неудаче Вивекасвати заметно воодушевился.

— Гениальный план, — воскликнул он. — Не понимаю, как мне самому это не пришло в голову. Йоги в Гималаях постоянно занимаются самогипнозом, а факиры гипнотизируют целые толпы людей на рыночных площадях.

Близился рассвет. Парк понемногу просыпался. Птицы первыми начали свою утреннюю перекличку. Мягким трелям зарянки вторили мелодичные с хрипотцой крики турако. Свист черных дроздов перекрывала взволнованная болтовня белоголовых соек. Мэлси в панике вскочила.

— Уже почти рассвело, — нервно произнесла она. — Мне обязательно нужно вернуться в клетку до прихода Убийцы Джексона.

Детективы торопливо простились с бандикотой и со всех ног помчались домой, к питомнику "Черная Звезда".

ГЛАВА 8 Ангел и бутылка коньяка

Вася Истошный, вечный студент-третьекурсник, вяло перемещался из пункта А в пункт Б — от винного магазина к своей квартире. Он был мрачен и раздражен. Пронзительные раскольниковские глаза кинжалами вонзались в лица редких прохожих, словно выбирая очередную жертву. Кривой изгиб узких бескровных губ в полной мере отражал презрение к ничтожности человеческого бытия.

Вася был почти трезв, и это терзало его. От сладостного блаженства его отделяла смехотворная сумма в два рубля, эквивалентная трем стаканам "Солнцедара". К сожалению, эта пропасть была непреодолима. Денег не было, как и друзей, готовых их ему одолжить.

Мозговые клетки Истошного кипели, порождая самые невероятные идеи, которые Вася неизменно отвергал из-за их практической неосуществимости. Не в силах найти выход из тупика, прежде настроенный к Богу весьма скептически, Вася решил в качестве эксперимента помолиться и посмотреть, что из этого выйдет.

— Господи, — произнес он, возводя очи к хмурому свинцовому небу, — не знаю, как тебе взбрело в голову создать этот мерзкий мир. Но раз уж ты заварил эту кашу, вспоминай хотя бы иногда, что ответственность за весь этот бардак лежит исключительно на тебе. Давай договоримся: яви мне чудо. Я прошу немного — бутылку "Солнцедара", и я брошу пить, стану твоим верным служителем и всю оставшуюся жизнь посвящу тому, чтобы жизнь на Земле стала лучше.

Конечно, Вася слегка лукавил, давая такие щедрые обещания, но он очень надеялся, что Бог этого не заметит.

В тщетной надежде студент оглянулся вокруг, но не обнаружил появившейся из ниоткуда заветной бутылки. На пыльной мостовой не валялись две смятые рублевые бумажки, открывающие путь к блаженству. Что ж, по крайней мере, он попытался.

Разочарованный Вася выругался, плюнул себе под ноги и убежденным атеистом вошел в свой темный провонявший кошками подъезд.

— Мразь, кругом мразь, — бормотал он, нажимая в лифте обломанную кнопку.

Прочитав появившиеся за время его отсутствия свежие надписи на стенках кабины, Истошный содрогнулся и стиснул зубы. Со стоном и скрежетом лифт остановился, немного подождал, словно раздумывая над тем, стоит ли выпускать свою жертву на волю и, наконец, неохотно распахнул двери.

Нащупывая ключи, Вася шагнул на лестничную площадку. Глаза привычно отыскали обшарпанную дверь его квартиры, и у студента перехватило дыхание. Чувствуя, как волосы у него на голове поднимаются дыбом, оцепеневший от ужаса Истошный на мгновение усомнился в здравости своего рассудка.

Надеясь, что сводящая его с ума картина исчезнет, Вася закрыл глаза, досчитал до десяти и снова их открыл, но это не помогло. Оно было там. Чудо, ниспосланное ему Богом, в существование которого он не верил. Неожиданно леденящий душу ужас сменился неописуемым ощущением благодати. Студент рухнул на колени, и счастливые слезы раскаяния и очищения хлынули у него из глаз.

На потертом резиновом коврике, прислонившись спиной к двери его квартиры, сидела аккуратная беленькая собачка с черными ушками. В передних лапах собачка сжимала пузатую бутылку знаменитого французского коньяка "Наполеон".

Дэзи, — конечно же это была она, — слегка испугалась несколько преувеличенной реакции студента.

"Белая горячка, — мелькнуло у нее в голове. — Только бы он не стал агрессивным!"

— О, Господи! — воскликнул Вася, воздевая руки к небу. — Прости мне, хиппи недостойному, мои сомнения и прегрешения, ибо нет больше порочного студента Истошного. Блудный сын, раскаявшись, вернулся к отцу своему. Завтра же я раздам свое имущество бедным и отправлюсь странствовать по земле, проповедуя людям слово твое.

Кланяясь и лобызая потрескавшуюся плитку пола, Вася на коленях пополз к Дэзи, которая опасливо отгородилась от него коньяком.