Гекуба - [20]

***

"Мы словно снова в Москве с вашими друзьями, - сияла своей яркой улыбкой Батья, когда первые порции вина растопили лед и "русские" перестали смущаться, бравировать и переглядываться. - Не передать, с какой теплотой мы вспоминаем ваших друзей. И как благодарны тебе, Натали, что ты дала нам адрес Лиди и Сер-жа. Я никогда в жизни не испытывала такой сердечности со стороны едва зна-комых собеседников." "Удивительная раскованность и искренность, - подхватил Дуду. - А уж рассказ Лидии о ее первой встрече с Сержем!.." "Моего мужа так поразила твоя фотография того времени, что он совсем забыл обо мне, - хохотала Батья. - Ты же была просто голливудская звезда, Лиз Тейлор! Недаром он теперь занялся твоим устройством..."

"А о чем вы в основном пишете? - перевел Давид разговор с опасной темы. - Небось, о непонимании чуткой русской души черствыми сабрами и старожилами, о деградации олим-ученых вместо их интеграции? Я как-то прочел в "Ха-арец" пе-ревод из "русской" газеты. Нелепость на нелепости. Того же мнения об этой пуб-ликации придерживаются и ученые-олим, которые работают в моей фирме. Они давным-давно стали нормальными израильтянами, отдыхают в Альпах и забыли свои галутные комплексы. Все, кто захотел, вписались в наше общество. Вы не согласны?" "Я не пишу на эту тему, - уклончиво ответил Женя. - В конце концов, у каждого свое везение и своя биография в Стране." "А о чем вы пишете? И почему вообще мы тут говорим по-английски, если мы все израильтяне и ваша жена, Джек, прекрасно говорит на иврите?" "Я не освоил языка, смутился Евгений Домбровский. - Так случилось, что мне не пришлось жить и работать среди ив-ритоязычных." "А кем вы работали в галуте?" "Журналистом." "В газете с тиражом тридцать миллионов, - небрежно добавила Наташа, и их собеседники замерли с вилками у рта. - Он был спецкором в Чернобыле и в Фергане, в Таллине и в Тирасполе. Вам эти названия о чем-то говорят?" "В России все цикло-пическое... - задумчиво сказал Дуду. - Но... но тридцать миллионов..." "Ежедневно, - добивала Наташа. - Его газета экспортировалась в сорок стран мира, включая всю Европу и Штаты. На статьи Евгения Домбровского ссылался Рональд Рейган! Это был журналист высшей лиги. На уровне Александра Бовина." "Это тот толстый господин, - пояснила Батья, который сначал ругал Израиль, а потом поселился здесь в качестве посла и полюбил нас почти так же крепко, как и Арафата. В ос-новном за мирный процесс Осло." "Я знаю. Джек, а о чем вы пишете здесь?" "О том же Осло и его последствиях." "С правой или с левой точки зрения?" "С правой." "Ага. Значит, вы считаете, что поселились в очередной великой державе, которая должна внушать не доверие, а страх всем соседям? Что можно утопить в крови весь арабский мир ради кучки религиозных фанатиков, решивших основать очередное еврейское поселение на чужой земле?" "Я не считаю поселенцев фана-тиками, а землю, на которой они живут, чужой для евреев." "Для вас есть хоть один авторитет в нашей культуре?" "Например?" "Ну, скажем Амос Оз, израиль-ский писатель с мировым именем." "Предположим..." "Так вот он подчеркивает, что когда еврейским народ вернулся в свой дом, он не застал его пустым. Если бы мы нашли здесь римлян, которые изгнали нас отсюда две тысячи лет назад, то у нас была бы хоть историческая "сатисфакция": они изгнали нас, а мы -их. Но мы встретили здесь... местных жителей, которые благодаря встрече с нами приобрели вид народа." "Не народа, а сброда, - возразил Женя. - До начала первой алии в Эрец-Исраэль жили никакие не арабы, а турки арабского, еврейского и прочих происхождений. Население было настолько мизерным, что Марк Твен и Бунин описывают Палестину нищей пустыней. Когда евреи стали превращать безлюдный край в цветущий сад, появились рабочие места для арабов окрестных стран. Так что еще неизвестно, кто был дома, а кто навязался в незванные сожители. Нет документов о захвате евреями в Палестине арабских земель, так как таковых здесь не было и быть не могло. Были турецкие и британские, которые евреи законным образом покупали. Документально доказано другое: после законного международ-ного раздела Палестины евреи признали право арабов на предоставленную им часть, а те - нет! И до сих пор не согласны жить вместе с нами ни на соседней улице, ни за любым забором. Только вместо нас, но с нашим имеществом в качестве военного трофея. В этом я вижу корень конфликта, а не в поселениях, ни одно из которых не построено, кстати, вместо какого-либо арабского села. Зато арабы всегда строили свои города и возводили свои мечети не рядом, а вместо чужих городов и святынь".

Дуду даже вспотел от возмущения. Опровержение любимого классика и гуру наг-лым пришельцем было неожиданным и оскорбительным.

"А что вы думали по этому поводу двенадцать лет назад, когда жили в Москве? - глухо произнес он. - У вас были такие же оправдания политики насильственного поселенчества на оккупированных территориях вашего стратегического союзника? Или вы считали это попранием суверенных прав дружественного палестинского народа?" "Я тогда только постигал азы сионизма, - тотчас смутился бывший борец идеологического фронта партии с его пером-штыком. - И ничего по этому поводу не думал." "А Дуду в эти же годы охранял поселенцев от палестинцев и наоборот, - брала реванш Батья. Возвращал захваченные сирийцами Голанские высоты, изгонял Арафата из Ливана, выполнял специальные задания за границей. Как вы думаете, кто из нас сегодня имеет больше прав на авторитетное мнение?" "Мне кажется, - хотя Наташа еще смущалась в присутствии своих хозяев в такой неестественной ситуации, как дружеский ужин на равных, но не в ее правилах было оставлять мужа наедине с любым противником, - что, официально предоставив нам гражданство, Израиль дал нам равные с вами права судить о его политике и влиять на нее своими голосами... Или мы живем по Оруэллу, когда все равны, но Дуду равнее Жени?" "Чем вы и поспешили воспользоваться, - лицо Батьи наконец-то приняло привычное жесткое выражение вместо сладкой патоки, из которой оно было слеплено по настоянию грозного супруга, до беспримерно наглого замечания служанки. - И навязали нам тот кошмар, который настал после победы правых на выборах!" "Это не совсем так, - спасал положение Давид. - Наташа права, что..." "Я чувствую, что с некоторых пор она для тебя теперь навеки будет права! - совсем потеряла контроль над собой вышколеленная вроде бы супруга миллионера и генерала. - Но и я остаюсь при своем мнении: у нас украли страну! Увели из-под носа, угнали, как незастрахованный автомобиль. Мы больше у себя дома ничего не значим и не решаем. И вот теперь и в своей семье я..."