Геката. Умереть, чтобы жить - [6]

— А без школы не обойтись? — отшутилась та траурным голосом.

— Нет, — громко отрезал мужчина и его взгляд, оторванный от бумаг, стал проницательным, — Ты должна доучиться этот год, а потом, — он расправил руки, словно сдаваясь, — Как хотела, твоя жизнь в твоих руках…

Она на секунду задумалась о том, сможет ли мужчина отпустить ее так легко, как говорит об этом, но он вдруг вновь продолжил, оглядев ее взглядом серых глаз:

— Вот и славно! Завтра я встану пораньше и провожу тебя…

— Ну, уж нет, — усмехнулась девушка, оглядывая комнату сверкающим взглядом, — Не хватало, что бы ты сопровождал меня теперь в школу!

— Но…

— Я не в первый класс иду, — перебила его девушка, взмахивая руками.

— Ты даже не знаешь где это…

В голосе отца чувствовалась и усмешка и довольствование своей правотой.

Девушка устало выдохнула:

— А я прогуляюсь, — быстро заговорила девушка, — Свежий воздух все дела… Заодно осмотрюсь.

Перспектива прийти в первый же день в новую школу с папой была омерзительнее, чем остаться на кладбище среди мертвецов и едва ли укладывалась в ее голове, но взгляд отца был строг и непреступен. Седые брови сдвинулись на переносице, лицо заиграло новыми морщинами, и вскоре отец ответил:

— Нет, Эмили, я провожу тебя до школы, — Эмили опустила плечи, поняв, что спорить со стариком бесполезно, — Только один раз, хорошо? Один раз.

Девушка силилась с желанием упасти на пол и биться в истерики от нехватки сил. Она теряла свое стратегическое положение, уступая отцу.

Завтра школа, а послезавтра? Может он со мной и по магазинам пойдет? — думала та, разглядывая ковер под своими ногами.

— Заодно узнаю список книг и расписание библиотеки. Все тебе сразу не усвоить, а тут я на подхвате, вдруг что забудешь… — продолжал уже повеселевший папа, — Одна голова хорошо, а две? — он замолчал, дожидаясь ответа от дочери, но спустя секунду вскликнул, — Лучше!

— Конечно, — буркнула Эмилия и пошла наверх.

Единственное место, где она хотела сейчас оказаться, это была теплая постелька в темном чулане.

Нет, конечно, сейчас больше всего ей хотелось бабушкиного объятие, и ее вкусных печенек с топленым молоком на ночь, но, поскольку это оставалось вовсе несбыточной мечтою, кровать была наилучшим вариантом.

С самого детства она привыкла считать бабушку и матерью и другом и даже той, кто сможет помочь в избавлении от юношеского пристрастия к курению и алкоголю, не читая нотации, а давая простые жизненные советы. Эмили знала, что она может обратиться к бабушке за любым советом и та всегда будет рада прийти ей на помощь, или же наоборот, стараться не мешать в преодолении жизненных трудностей, с которыми сталкивается любая юная девушка, таких как, первая любовь, предательство подруги или первые школьные танцы…

И теперь, когда понимания одиночества неизгладимо преследует девушку изо дня в день, она уже не хочет ни чего, кроме как свободы.

Девушка щелкнула выключателем, и небольшой торшер возле кровати засветился. По скатному потолку заиграли причудливые тени.

Рядом с торшером она увидела распечатанную фотографию в тонкой металлической рамке, которую она дарила на день рождении бабушки в том году, и, пожалуй, эта была одна из немногих вещей, которую Эмили позволила себе взять с собой после ее смерти.

Лишние воспоминания — это медленная смерть, — думала она в тот момент, а сейчас хотелось бы вернуться в старый дом и захватить с собой ее любимый плед, который бабушка связала ей на новый год, да и ту кружку, которую они купили на распродаже в одном из антикварных магазинчиках Барнаула, полгода назад.

Эмили провела дрожащим пальцем по стеклу, за которым две веселые мордочки, ее и бабушкина, улыбались, а позади, светилась новогодняя елка.

— Мне тебя не хватает, — вслух прошептала Эми, и одинокая слеза предательски скользнула по раскрасневшимся щекам.

Это заставило ее вздрогнуть и быстро смахнуть слезу, вновь говоря себе, что сильные люди не плачут, и не потому, что все они бессердечные и жестокие…

— Нет, — вновь тихо промямлила та, — Это потому, что слезы для нас это слишком большая роскошь.

Заставив себя забыть о прежней жизни с бабушкой, Эмили вновь подумала о незнакомце, который околдовал ее на кладбище. Пожалуй, она еще ни когда не видела более чудесных глаз. Таких живых, чистых и… невинных, если можно так выражаться о взгляде человека.

С нетерпением она обняла себя за плечи и почувствовала, как под ладонями расползаются мурашки. Такие, приятные и неторопливые, как воспоминание о незнакомце. Она закрыла глаза и постаралась вспомнить каждую секунду того удивительного момента их встречи.

— Виолетта твоя мама? — бархатистый голос словно был ошарашен этой новостью, и только теперь Эмили придала этому особое значение.

Странное ощущение опасности сейчас было ощутимым и свербящим, но тогда она не почувствовала и грамма опасения. Молодой человек предстал перед ней как ангел, спаситель, а сейчас?

Что может делать такой юный парень на кладбище? — сомнительно подумала она, — Может это и вправду Демон? Его глаза… разве у человека бывают такие чистые глаза? Если он Дьявол тогда понятно, откуда он знает мою маму…