Где живет счастье - [40]

– Твоя собака опять охотилась на мои шлепанцы. – Виви резко обернулась. Ее супруг внимательно рассматривал хорошо пожеванную подметку шлепанцев. – По-моему, тебе не стоит пускать собаку наверх. Собакам тут вообще не место. А почему бы нам, собственно, не поместить ее в конуру?

– Во дворе слишком холодно. Бедняжка там непременно околеет. – Виви снова повернулась к зеркалу. – Пожалуй, завтра съезжу в город, куплю тебе новые.

Дальнейшие приготовления ко сну они закончили в полном молчании. Виви, надев ночную рубашку, горько пожалела, что успела дочитать свой роман. Сегодня вечером интересная книга стала бы для нее хорошей отдушиной.

– Кстати… Мама спрашивает, не могла бы ты выделить ей противень. Она хочет испечь ячменные лепешки, а готовить, как оказалось, не на чем.

– Она оставила противень в саду. Насыпала туда корм для птиц.

– Ну, тогда, может, сходишь за ним?

– Дорогой, по-моему, ты сегодня был к Сюзанне излишне строг. – Виви отчаянно старалась, чтобы в ее голосе не прозвучало упрека. Муж в ответ лишь протестующе хмыкнул. Тот факт, что он решил не тратить лишних слов, придал Виви смелости. – Знаешь, если она родит ребеночка, это будет первым шагом на пути к успеху. Ведь у них с Нилом были серьезные проблемы. А так у них появится цель в жизни. – (Муж сидел, уставившись на свои голые ноги.) – Дуглас? Она очень старается. Они оба стараются. – Виви показалось, что он не слышит ее. – Дуглас?

– А что, если мама права? А что, если она кончит точно так же, как Афина? – Он крайне редко произносил это имя. Виви почувствовала, что оно, материализовавшись, встало между ними стеной. – Виви, тебе стоит подумать об этом. Я серьезно. Хорошенько подумать. Потому что кто-то разбрасывает камни, а кому-то приходится их собирать.

Глава 9

Поместье Дируорд считалось одним из наиболее крупных в Суффолке. Расположенное в так называемой стране Констебля, оно было основано в 1600-х годах и передавалось по практически непрерывной наследственной линии из поколения в поколение. Несмотря на холмистый рельеф местности, поместье оказалось исключительно удобным для самых различных видов деятельности, начиная с пахотного земледелия и кончая рыболовством; более того, там имелось большое количество – по мнению некоторых, даже избыточное – времянок для сезонных рабочих. А в целом здания, расположенные на 450 акрах земли, отличались особой величественностью, и обитающие там семейства, чтобы подчеркнуть свой статус, даже обзаводились картинной галереей или бальным залом. Хозяева поместья Дируорд имели определенные основания гордиться его историей. Их галерея фамильных портретов получила широкую известность, и не потому, что там имелись портреты каждого наследника в течение последних четырехсот лет, а скорее потому, что живописцам удалось запечатлеть во всех подробностях, возможно даже чересчур натуралистических, кончину благородных предков. Однако сам господский дом, горчичного цвета, с тяжелыми балками, восемью спальнями, перестраивался и разрастался довольно хаотично, в совершенно разных архитектурных стилях.

И тем не менее первоначально резиденция семейства Фэрли-Халм располагалась на каких-то шестидесяти акрах, но впоследствии границы владения были расширены единственно и исключительно как результат выигранного пари между Джейкобом Халмом (1743–1790; погиб вследствие неосторожного контакта с одной из первых в Суффолке молотилок) и вечно пьяным хозяином соседнего поместья Филмор. Как ни странно, семейство Халм, привыкшее трубить о славных вехах своей истории, предпочло забыть об этом ее фрагменте. И действительно, требование Джейкоба Халма вернуть ему выигрыш едва не обернулось восстанием местных жителей, испугавшихся потерять жилье и средства к существованию, однако Джейкоб, обладавший, в отличие от большинства представителей класса землевладельцев, довольно острым умом, утихомирил крестьян, обещав им уменьшить подати и построить новую школу под началом некоей Кэтрин Лис. Позднее мисс Лис родила при невыясненных обстоятельствах ребенка, при этом Джейкоб, проявив неслыханную щедрость, предложил незамужней директрисе материальную помощь и обеспечил ей крышу над головой.

Филмор-Хаус по большей части пустовал и, как поговаривали, служил местом тайных увеселений мужской половины семейства Халм, правда до тех пор, пока некая Арабелла Халм (1812–1901; умерла, подавившись засахаренным миндалем), чей брат, прямой наследник поместья, погиб в Крыму и замужеству которой семейство обязано двойной фамилией Фэрли-Халм, дабы не вводить мужа во искушение, не положила конец существованию этого гнезда разврата. Она наняла необычайно суровую экономку и посодействовала распространению жутких слухов о способности якобы населяющих дом призраков лишать представителей сильной половины человечества потенции. Впрочем, у почтенной дамы не имелось другого выхода, ведь к этому времени Филмор-Хаус стал притчей во языцех. Поговаривали, будто стоит мужчине открыть входную дверь, как у него тотчас же возникают похотливые помыслы. Так вот, благодаря решительным действиям Арабеллы Халм многие семейства выбрали окрестности Филмор-Хауса в качестве постоянного местожительства в расчете на то, что редкий дар местных призраков гарантирует безопасность их дочерям.