Где живет счастье - [151]

Она посмотрела на часы. Отлично. Люси будет здесь через два с половиной часа. Сюзанна пригласила только самых близких: Артуро с Лилианой, преподобного Ленни, миссис Крик – одним словом, только тех, кто ежедневно общался с Джесси и для кого задумка Сюзанны будет хоть что-то значить, так как пополнит копилку их памяти.

Она стояла возле окна, задрапированного легкой газовой занавеской, которую Сюзанна повесила сегодня утром, – не слишком приятное напоминание о затянутых тюлем окнах в общежитии для медсестер – и смотрела на маленькую компанию, топтавшуюся на углу. Сюзанну мучили сомнения, правильно ли она выбрала время, но преподобный Ленни, единственный, кто был посвящен в планы Сюзанны, заверил ее, что время самое подходящее. Преподобный Ленни не единожды бывал на предварительных дознаниях. И он знал, что после ухода близкого человека остаются образы, слова, которые необходимо блокировать, закрашивать, так сказать, светлыми воспоминаниями.

– Вы готовы? – одними губами произнесла Сюзанна, а когда он кивнул, подошла к витрине, подняла газовую занавеску и присоединилась к остальным, с волнением смотревшим на инсталляцию, которая открылась их глазам.

Витрина, где ковром лежали розовые герберы, была убрана мексиканскими праздничными гирляндами, которые Джесси собиралась купить для дома по специальной скидочной цене для работников магазина, и китайскими фонариками, некогда украшавшими полки. Композицию составляли проволочные крылья – в них Джесси как-то на спор проходила весь день, – украшенный стразами кошелек, который в свое время Джесси не могла себе позволить, хотя он ей страшно нравился, и круглая коробка шоколадных конфет в розовой обертке. Рядом – несколько журналов, включая «Вог» и «Хелло!», и домашняя работа Джесси из вечерней школы, где на полях красной ручкой было нацарапано: «Очень многообещающе». А еще CD-диск с сальсой, который Джесси непрерывно крутила, пока Сюзанна не взмолилась о пощаде, и рисунок Эммы, некогда висевший над кассой. В центре стояли две фотографии: на одной, сделанной преподобным Ленни, Сюзанна и Джесси радостно смеялись, а на заднем плане виднелся сияющий Артуро, на второй – Джесси была снята вместе с Эммой: они сидели за столиком на улице возле магазина в одинаковых розовых солнцезащитных очках. Между фотографиями лежал кусок кремового пергамента, на котором Сюзанна розовыми чернилами написала изящным курсивом:

У Джесси Картер была улыбка, такая же солнечная, как погожий августовский день, и вульгарный смех, совсем как у Сида Джеймса. Она любила мороженое «Марс», ярко-розовый цвет, этот магазин и свою семью, хотя, возможно, несколько в другом порядке. Она любила свою дочь Эмму больше всего на свете, а для человека, столь переполненного любовью, это что-нибудь да значит.

У нее не хватило времени выполнить все, что она собиралась, но она изменила мой магазин, а затем изменила меня. И я уверена, в нашем городе она так или иначе изменила каждого человека, с которым ее сталкивала жизнь.

Витрина, яркая и нарядная, сияла огнями, резко контрастируя с голым кирпичом и деревом вокруг. А ближе к стеклу стояли две кофейные чашки. Одна из них – символически пустая.

Никто не проронил ни слова. Через несколько тягостных минут Сюзанна не на шутку забеспокоилась и посмотрела на преподобного Ленни:

– Такие экспозиции были идеей Джесси. Вот я и подумала, что ей бы понравилось.

Сюзанна с трудом заставила себя нарушить тишину. Но собравшиеся упорно молчали. Сюзанне стало дурно, словно она превратилась в себя прежнюю, когда все ее попытки проявить индивидуальность были обречены на провал. И вот она опять напортачила. Почувствовав внезапный приступ паники, Сюзанна усилием воли постаралась его подавить.

– Я отнюдь не собиралась раскрыть ее характер, рассказать о ней все. Мне хотелось устроить нечто вроде чествования. Нечто более веселое, чем… – Сюзанна осеклась, в очередной раз почувствовав свою несостоятельность.

А затем, ощутив чью-то руку у себя на плече, она опустила глаза и увидела изящные наманикюренные пальцы Лилианы. Тщательно накрашенное лицо Лилианы неожиданно смягчилось под влиянием то ли экспозиции в витрине, то ли чего-то еще.

– Сюзанна, это замечательно, – улыбнулась она. – Ты отлично поработала.

Сюзанна растерянно заморгала.

– Да, получилось ничуть не хуже, чем у нее. – Миссис Крик даже наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. – Правда, вам следовало положить туда пакет леденцов в форме сердечек. Она их вечно сосала.

– Джесси была бы довольна, – заметил преподобный Ленни; он обнял Кэт Картер и что-то шепнул ей.

– Очень мило, – едва слышно произнесла Кэт Картер. – Очень мило.

– Я сделала несколько фото для коробки памяти Эммы, – сообщила Сюзанна. – Пока… отсюда не убрали вещи. Когда магазин закроется. Но до тех пор все останется как было.

– Вам надо было пригласить кого-нибудь из газеты, – заметила миссис Крик. – Чтобы они поместили фотографию на первой полосе.

– Нет! – решительно замотала головой Кэт. – Никаких фото в газете!

– Какой хороший снимок! – воскликнул преподобный Ленни. – Мне всегда нравились эти солнцезащитные очки. Они кажутся почти съедобными.