Где ты, Мери Поппинс? - [33]

И, не обращая внимания на Джеймса, который давился от смеха за спиной Элен, она, сладко улыбнувшись, вышла из кухни. Он последовал за ней и тихонько пробормотал прямо в ухо:

— Ну, ты и шалунья.

В голосе его все еще слышался смех.

— Ах, простите. Но ее высокомерие выводит меня из себя.

— А этот твой итальянец, он, случайно, не хозяин пиццерии?

Поппи хмыкнула:

— Нет, он торгует мороженым.

Джеймс покачал головой, потом легонько провел пальцем вдоль тоненькой бретельки, на которой держался лиф платья. Кожа Поппи загорелась.

— Я хочу остаться с тобой наедине, Поппи, — пробормотал он едва слышно. — Я хочу спустить эту бретельку с твоего плеча и увидеть, наконец, как это доконавшее меня платье упадет к твоим ногам, а потом…

— Вот вы где! Джеймс, мистер Балмор хочет уточнить у тебя кое-что насчет пенсий.

Элен по-хозяйски взяла Джеймса под руку и потащила в дальний угол гостиной. Поппи перевела дух и положила ладонь на плечо, на то место, которого только что с такой нежностью касались пальцы Джеймса.

Она едва сдержала стон, почувствовав, как колотится сердце. Глубоко вздохнув еще раз, она распрямила плечи и отправилась к гостям.

Вечер продолжался нескончаемо долго, Поппи уже еле держалась на ногах, мечтая сбросить, наконец, высоченные шпильки.

За последним гостем еще не успела закрыться дверь, когда Элен взяла Джеймса за руку.

— Дорогой, боюсь, я не в состоянии вести машину, я слишком много выпила. Думаю, мне лучше остаться — у меня в багажнике сумка с вещами. Я предвидела, что это может произойти…

Поппи похолодела, однако Джеймс среагировал мгновенно. Задержав за рукав только что раскланявшегося с ними мистера Балмора, он улыбнулся и сказал:

— Билли, не могли бы вы подбросить Элен домой? Это по дороге. Спасибо, вы очень любезны. Элен, оставь мне ключи, завтра утром машина будет у твоего дома.

Он торопливо поцеловал ее в щеку и отступил назад к Поппи, держа в руке ключи от машины.

Ох! Если бы взглядом можно было убить, здесь бы уже лежало два трупа.

Наконец дверь за ними захлопнулась, Джеймс повернулся к Поппи, и от его улыбки у нее подкосились ноги.

— Ну, наконец-то! А теперь, дорогая моя Поппи, обещанный мне танец.

Взяв ее за руку, он вернулся в гостиную, поставил невероятно романтическую музыку и притянул девушку в свои объятия.

Одна рука Джеймса нежно поглаживала ее спину, другая, властно обхватив талию, все крепче прижимала к горячему твердому телу. Руки Поппи скользнули вверх, обняв его за шею, пальцы запутались в густых волосах, и, когда его губы захватили ее рот, она с наслаждением отдалась долгожданному поцелую.

Наконец он поднял голову и посмотрел на нее, в глазах было откровенное желание.

— Ты нужна мне, — сказал он просто.

Она провела ладонями по его щекам, радуясь тому, что может дотрагиваться до него, и ответила с обычной для нее прямотой:

— Ты тоже мне нужен, Джеймс. Отнеси меня в постель.

Он резко выдохнул и несколько секунд стоял, не шелохнувшись. Потом подхватил ее на руки и начал быстро подниматься по лестнице. Толкнув плечом дверь своей спальни, он вошел и, остановившись посреди комнаты, медленно поставил ее на пол, не выпуская из своих объятий.

Потом протянул руку и коснулся ее волос. С замирающим сердцем Поппи увидела, что рука у него дрожит. Джеймс пропустил сквозь пальцы тяжелые пряди и пробормотал:

— Как же ты хороша…

Он опустил бретельку, и легкая ткань, на секунду задержавшись на кончике ее высокой груди, мягко упала на талию. Джеймс со свистом выдохнул, и его руки сомкнулись на мягких холмиках. Секунду он был неподвижен, наслаждаясь тяжестью плоти, заполнившей его ладони, потом со стоном прижал ее к себе. Поппи тоже застонала, ощутив, как его руки жадно пробежали по ее телу. Казалось, он хотел почувствовать каждый сантиметр ее кожи, лихорадочно скользя по хрупким ключицам, откинутой шее и вновь возвращаясь к груди. Губы следовали за руками, и Поппи была готова закричать, чувствуя, как ее охватывают языки пламени.

Не выдержав, она рванула вниз молнию на боку, и с легким шелестом платье упало к ее ногам. Джеймс выпустил ее на мгновение, и, перешагнув через голубое облако, она вновь очутилась в его объятиях. Пробормотав что-то невнятное, он сжал ее так крепко, что девушка задохнулась.

Поппи чуть отодвинулась и сорвала с него галстук-бабочку, потом дрожащими пальцами начала расстегивать пуговицы на рубашке. Чертова нижняя пуговица не поддавалась, и она, дернув рубашку, просто оторвала ее.

Это оказалось последней каплей. Джеймс лихорадочно сорвал с себя одежду, подхватил Поппи на руки и, положив на середину своей огромной кровати, упал рядом.

— Привет, Тигр, — прошептала она с улыбкой.

— Не дразни меня, — простонал Джеймс. Накрыв одну грудь ладонью, он пробормотал: — Какая мягкая, какая красивая…

Его горячее дыхание обжигало кожу. Он нагнулся ниже, захватил губами сосок и жадно втянул его. Сладкая боль пронзила тело Поппи.

— Джеймс, — всхлипнула она, и вновь его рот нашел ее губы. Он обхватил руками ее лицо, удерживая голову под своими неистовыми поцелуями. Поппи почувствовала тяжесть его тела, восхитительное ощущение трущихся о ее нежную кожу волос на его груди и ногах.