Где-то за окном - [29]

— Хорошая: в поисках способа пролезть через ограду, я удалился от участников банкета достаточно далеко, чтобы оказаться скрытым за углом дома.

— Плохая: прямо передо мной находится дверь, ведущая в дом и оттуда только что вышла давешняя пляжная девица. И не просто вышла, а энергично двинула ногой в направлении моего хрупкого, рассыпчатого тела, пытаясь продемонстрировать вполне техничный мае-гири. Только медленный, на мой взгляд.

Ну, впрочем, у женщин — вечные проблемы с резкостью ударов. Редко встречаются такие, которые...

Я поступил не по джентельменски. Вместо рекомендованного специалистами для таких случаев ириме-нагэ, сделал шаг вперёд и влево, потом — вперёд и вправо. Одновременно со вторым шагом булыжник, продолжавшей находится в моей руке, соприкоснулся с переносицей милой дамы. Неспортивно. Зато надёжно.

Я поддержал падающий на землю организм, чтобы не было шума.

И направился в сторону основного действия. К сожалению, наиболее интересную часть беседы я прослушал, пока лазил под забором и развлекался с девушкой. Моему взгляду предстала, похоже, финальная часть диалога — Лумиэль валялся на травке, имея маскировочный (зелёный) цвет лица и крайне печальное его выражение.

Изо рта моего незадачливого товарища неаппетитно выливались клочья пенистой слюны — такое впечатление, что его минуту назад выворачивало наизнанку, но в желудке ничего не было.

Пограничный чиновник стоял над ним, сжимая в руке непонятный предмет. Нечто вроде стеклянной трубки, мигавшей фиолетово-сиреневым огнём. Что-то мне этот цвет напоминал. Не те ли искорки, которые вызвал Лумиэль в воротцах-детекторе на погран-контроле? Неприятель начал оборачиваться в мою сторону и верный булыжник был отправлен мною в полёт. С такого расстояния промахнуться было сложно. Камень стукнул по лысеющему черепу, но ушёл вскользь — поскольку обладатель оного черепа уже успел, развернувшись, броситься на меня. Впрочем, похоже, что его всё-таки задело довольно таки сильно. Он поднял руку, направляя меня стеклянный цилиндр, но поганца качнуло из стороны в сторону и я помог ему успокоится, влепив кулак в лоб. Практически в то же место, в которое попал его товарке. Тенденция у меня сегодня такая.

Луимэль, сложив губы в страдальческую гримасу, поднялся на ноги.

— Возьми у него, прохрипел он и указал взглядом на стеклянный артефакт. И потыкай в эту суку пару раз.

Только к сиреневому не прикасайся! — повысил он голос. Я аккуратно выковырял трубку из пальцев поверженного злодея и выполнил руководящее указание. Не менее 10 сантиметров стекляшки были абсолютно прозрачны и за них я держался без опаски.

В момент соприкосновения конца цилиндрика и поверженного организма, цилиндр сверкал, заливая противными отсветами пол двора, а организм конвульсивно дёргался. Впрочем, это не было похоже на удары электрошокера — и природы этой сирени я так и не понял. Переключившись на созерцание разметки, я увидел ровно тоже самое — стекло, будто наполненное сиреневой светящейся жидкостью. Чёрт его знает, что за фигня.

Но видимые результаты её применения не вызывали желания ставить эксперимент на себе..

Лумиэль тем временем закатил глаза и начал заваливаться обратно на землю.

Три лежащих тела для этого двора — это чересчур, подумал я и, подставив Лумиэлю плечо, поволок его к машине. Последние 20 метров мне пришлось нести его — так как `остроухая пархатая сволочь' полностью утратил сцепление с реальностью. Закидывая его внутрь машины, я внимательно посмотрел на слуховые агрегаты своего товарища. Уши как уши. Ничего особо острого в них нет — если рассматривать выданный ему эпитет в геометрическом смысле. Можно, конечно, и в гастрономическом, философски подумал я, но, пожалуй, пробовать на вкус их не стану. Последнее, что я увидел в зеркало заднего вида, крутанув машину и быстро набирая ход — это выскочившую на улицу из ворот виллы девушку. Лицо её было в крови. Ещё секунда — и она скрылась за поворотом.

36 Кирилл Костин, утро 18 июня 2024 года, Москва

Не то, чтобы полученные от новой знакомой объяснения меня совсем удовлетворяют. Но какая-то, пусть достаточно дикая, логика в них всё-таки есть. И повод посмотреть на ситуацию неким свежим взглядом они дают.

Разумеется, мои полтора года стажа в конторе, куда меня перетащила вслед за собою В.И., да и предшествующий опыт заставляли задуматься неоднократно. О сущности Инстанций, как таковых, да и о конечных результатах того, что мы делаем.

Положение, в котором я находился в качестве сотрудника конторы, сама по себе не позволяло мне мыслить в некоторых направлениях слишком далеко. Порядок, как говорится, есть то, что снимает вопросы о порядке.

Существование людей, находящихся в оппозиции к Инстанциям для меня не является сюрпризом. Знаем мы о таких людях. Веса они не имели, во всяком случае, серьёзного по сравнению с нами.

Знаю я и то, что некоторые другие конторы "решали вопросы" с этой оппозицией. Без подробностей, но явно успешно. Так что потом уже никто не вякал.

Но постановка вопроса в том виде, в каком его ставит передо мною, Белка смущает меня. С одной стороны — столь резкий уход "на другую сторону баррикад", который мне предлагается — не в моём характере.