Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте - [24]
— Павел! — кричит он.
Появляется мальчик, почти на полголовы выше меня.
— Чего? — У него большая щель между передними зубами.
— Отведи этого симпатичного юношу в L417, комната…
— Прошу прощения. — Волнуясь, мама очень быстро качает головой. — Что за L417?
— L, четыре, один, семь, — раздельно повторяет мужчина. — Один из корпусов. Детский дом для мальчиков. Он будет помещен в комнату номер семь. Для мальчиков.
— Детский дом? — Мама так и застывает с открытым ртом.
— Что значит — комната для мальчиков? — спрашиваю я Мариэтту.
— Павел! — Мужчина оборачивается к своему помощнику. — Объясни ему, будь добр.
Павел почесывает руку.
— Ребята здесь живут с ребятами, а не…
— То есть как? — Мама сумела закрыть рот, но верхняя губа ее как-то странно дрожит.
— Я и сам живу в комнате номер семь. — Павел пожимает плечами, будто в этом нет ничего особенного.
— Но он… — пытается возразить мама.
Я тоже хочу что-то сказать, потому что у меня вдруг сильно заболело в груди. Но я ничего не говорю.
— Павел! — Глубоко вздохнув, мужчина утирает лоб тыльной стороной руки. — Как часто ты видишься с отцом?
Павел пожал плечами:
— Не знаю. Часто, почти каждый день. Когда хочу. По-всякому бывает.
— А с мамой? — уточняю я.
— Часто? — переспрашивает мама.
— Ну да, довольно часто, — отвечает Павел.
Мама примолкла. В уголке ее правого глаза появилась слеза, висит и не вытекает. Я смотрю на Мариэтту: лицо у нее вдруг посерело, будто его вырезали из какого-то старого камня. В груди у меня болит все сильнее. Сам не зная почему, я оборачиваюсь к маме и говорю:
— Все будет хорошо, правда.
Это я утверждаю или спрашиваю? Мама обняла меня так сильно, что боль в груди как будто рассыпается осколками, и от этого мне страшно и вместе с тем хорошо.
А потом я иду куда-то вслед за Павлом, который все время меня торопит, но вдруг останавливается, оборачивается и спрашивает:
— Так как тебя зовут-то?
Мы минуем одно высокое длинное здание за другим, все корпуса отделены друг от друга узенькими проулками. Целый городок.
— Что это за место?
— В смысле? — удивляется Павел. — Это Терезин. А ты что думал?
— Нет, я просто…
— Наци называют его Терезиенштадт. Без разницы. Это то же самое.
Мы сворачиваем за угол и вместо очередного корпуса видим большую площадь, а посреди нее — что-то похожее с виду на цирковой шатер. На дальнем конце площади — старая церковь. Повсюду толпы людей со звездами на одежде. Всех возрастов люди, в том числе очень много стариков. Ходят туда-сюда, но еще больше сидят на скамейках или стоят у входа в какой-нибудь корпус.
— Они что, построили все это специально для нас?
— Не, — говорит Павел. — Это все тут давно было. Лет сто или больше. Военная крепость, наверное. А теперь это все наше. Ну не то чтобы совсем наше — хозяева тут, само собой, немцы. Но управляем мы, евреи. То есть в основном наци говорят евреям, которые здесь за начальство, что надо делать. Но мы хотя бы не сталкиваемся каждый день с немцами. Только евреи, и нас тут очень много. По мне, так даже чересчур.
Мы добрались до бледно-желтого здания с коричневой крышей. Павел взбежал на невысокое крыльцо.
— L417. Заходи.
Внутри шум — примерно такой, как в школе, когда двери классов закрыты, но слышно, как за ними все что-то говорят. Мы идем по коридору, потом вверх по лестнице, снова по коридору, и наконец Павел останавливается и открывает дверь.
Дикий шум выплескивается наружу.
— Комната номер семь, — объявляет мой провожатый.
Я заглядываю, но входить не решаюсь.
Комната размером с класс. Не очень большой. Только вместо парт и стульев повсюду нары. Трехъярусные нары из неструганого дерева, и к ним прислонены деревянные лесенки. Нары составлены так плотно, что комната не просматривается даже до середины. К тому же с нар свисают вещи — рубашки, штаны, куртки. Башмаки, одеяла, сумки — чего тут только нет.
И мальчики. Мальчики повсюду. Все примерно моего возраста. Лежат на нарах, сидят на нарах, стоят между нарами. Болтают. Рисуют, пишут, читают книги, играют в карты, расставляют фигуры на шахматной доске. Несколько ребят сидят за узкими дощатыми столами, втиснутыми между рядами нар. А двое мальчишек закатились под один из таких столов — похоже, они борются на полу.
— Ну же! — Павел дернул меня за рукав. — Чего встал!
Я переступил порог и сделал пару шагов. Почти никто из ребят не обернулся.
— Слушайте все! — крикнул Павел, и несколько человек посмотрели в мою сторону, но таких немного. — Это Миша.
Но всем, кажется, плевать.
— Так, ладно. Это Кикина. — Он указал на мальчика с каштановыми волосами. — А это Шпулька. — Я не разглядел, в кого он ткнул. — Паик, Горилла…
— Горилла?
— Майошек, Экстрабурт, Робин, а это, это, хм, не помню, наверное, тоже новенький, а это вроде бы Петр, а тот… а, ладно.
— Сколько человек живет в комнате?
Павел снял куртку и бросил ее на нары.
— Сорок, — сказал он. — Ну, примерно.
Я хочу что-то еще сказать или сдвинуть ноги с места и куда-то пойти, но меня словно парализовало.
— Эй! — говорит тем временем Павел, обращаясь непонятно к кому. — Кто-нибудь видел Франту?
Ирка храпит и храпит. То есть не совсем храпит — каждый раз, когда он втягивает в себя воздух, тот словно застревает под самый конец вдоха, наткнувшись на что-то у него в носу.
Из-за необычного отношения к окружающему миру школьница Бэлла не находит понимания у сверстников. Единственными её друзьями являются деревья во главе со старым дубом. Однажды Бэлла встречает на поляне незнакомку – странную девочку Малинку, которая поёт колыбельные птицам и разговаривает с растениями. Малинка объясняет, что каждому человеку природой дан оберег.
В сборник из серии «У пионерского костра» вошли рассказы В. Баныкина, Т. Сыдыкбекова, А. Шманкевича, В. Ананяна, Жана Грива, О. Хавкина.
Отправляясь на экскурсию во дворец Хэмптон-Корт, медвежонок Паддингтон надеялся увидеть и узнать много интересного. Он и подумать не мог, что группа туристов примет его за экскурсовода и увяжется за ним по пятам. Чтобы избавиться от назойливого «хвоста», Паддингтону придется проявить чудеса изобретательности…Такой уж это медведь – где он, там никогда не бывает скучно.
Повести Александра Торопцева рассказывают о жилпоселке, каких по всей России много. Мало кто написал о них так живо и честно. Автору это удалось, в его книге заговорили дети и взрослые, которые обычно являются лишь слушателями и зрителями. Эти истории пронизаны любовью и щемящей ностальгией по детству и дружбе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.