Где-то в Краснобубенске... Рассказы о таможне и не только - [34]

— Давно пора! — поддержал Петра Константиновича Самурайский. — Так, а приезжал-то он зачем?

— С внезапной проверкой наличия форменной одежды! — сказала Светлана Ильинична.

— И как наличие?

— Наличие, как говорится, отсутствия! — Близнецова хихикнула. — Нижнелебяжских давно никто не пугал. Вот они и ходили на работу как махновцы. Кто в форме, кто без формы… Полный бардак!

— М-да! — глубокомысленно протянул Самурайский. — Интересно, к кому Дуплоноженко теперь собирается наведаться? Не известно?

Светлана Ильинична вдруг помертвела. На её лицо вновь наползла почти забытая гримаса животного ужаса:

— К-к-к нам…

— И ты всё это время молчала? — завизжал Евгений Робертович. — Знала и молчала?! Про каких-то дворников мне тут лепила, да про своего дружка, грозу жилконторы Краюхина? Убить тебя мало!!! Когда прибудет Пётр Константинович?

— Завтра с утра! — пискнула Близнецова.

— Уф-ф-ф! — перевёл дух Евгений Робертович. — Леночка? Срочно ко мне Лизункова!

Пал Палыч Лизунков служил на Краснобубенской таможне начальником отдела материально-технического обеспечения. По-простому — МТО. Таможенником Пал Палыч сделался всего лишь полгода назад. Ранее он заведовал какой-то автобазой на окраине города. Во время ревизии автобазы обнаружилась серьёзная, если не сказать очень серьёзная, недостача бензина, ГСМ и, что удивительно, водителей. То есть, по бумагам водители ходили, совершали рейсы, прогуливали, выступали на общих собраниях коллектива и даже исправно получали зарплату, но вот предъявить хозяину автобазы хотя бы одного из бумажных персонажей Лизунков оказался не в состоянии. Была, правда, группа испуганных гостей из Средней Азии, но те не имели водительских удостоверений, а так же, совсем не говорили по-русски. Следовательно, совершать рейсы и выступать на общих собраниях коллектива никак не могли. Хозяин, осознав всю глубину разрухи, охватившей его автобазу, предложил Пал Палычу выбор: либо по-тихому убраться на все четыре стороны, либо сесть в тюрьму. Лизунков, к чести его будет сказано, не стал долго размышлять. Выбрав первое, он оказался без работы, но ненадолго. Старые друзья помогли ему устроиться в городскую таможню, где он и пребывал в настоящий момент в добром здравии…

— Разрешите, Евгений Робертович? — в дверном проёме показалась лисья мордочка Пал Палыча. — Вызывали?

— Вызывал, — Самурайский сделал приглашающий жест рукой. — Что у нас с зимней формой одежды?

— С зимней формой одежды? — переспросил Лизунков. — А что у нас с ней?

— Перестань паясничать! — Самурайский сразу показал, что не настроен шутить. — Завтра с утра к нам будет сам Дуплоноженко. Знаешь, с какой целью? Проверять наличие и обеспеченность! По твою душу, Палыч, по твою!

— У нас всё в порядке, — не очень уверенно ответствовал Лизунков.

Самурайский уловил в его голосе нотки сомнения:

— Вот мы сейчас и проверим! Ну-ка, пойдём!

Первым начальственной проверке подвергся отдел валютного контроля. Появление на пороге отдела нахмуренного Самурайского вызвало среди его сотрудников лёгкое замешательство, ибо они занимались в тот момент чем угодно, но только, ни тем самым делом, которое было обозначено на дверной табличке. Кто-то с наслаждением пил чай, кто-то читал новый дамский журнал, а кто-то мирно беседовал о проблемах, не имеющих к валютному контролю ни малейшего отношения. Начальница отдела, Зинаида Игоревна Вахлупкина тут же вскочила с места и бросилась навстречу шефу.

— Чем обязаны, Евгений Робертович? — Вахлупкина знала, что делала. Недостаточное понимание тонкостей валютного контроля Зинаида Игоревна с лихвой компенсировала высветленной богатой шевелюрой и упругой грудью пятого размера, которая на данный момент соблазнительно выглядывала из декольте крайне узкого платья. В другой раз Самурайский с удовольствием бы полюбовался на это произведение искусства, но нынче ему было не до эстетических разносолов.

— Зинаида Игоревна! А где, собственно, ваш форменный китель?

— Китель? — Вахлупкина на минуту задумалась. — Честно говоря, не припомню. На даче где-нибудь…

— На даче? — саркастически ухмыляясь, повторил Самурайский. — А заместителя начальника управления вы завтра в платье собираетесь встречать?

— Считаете, нужно снять? — тон обольстительной Зинаиды Игоревны сделался деловым.

— Она над нами издевается! — злобно тявкнула из-за спины начальника Близнецова.

Светлана Ильинична относилась к Вахлупкиной с неприязнью. Причиной неприязни являлся размер груди Зинаиды Игоревны, ровно в пять раз превышающий размер той же части фигуры Близнецовой.

— Это вы своим внешним видом над окружающими издеваетесь, — Зинаида Игоревна с тонкой усмешкой бросила взгляд на плоскую, словно Восточно-Европейская равнина, грудь Светланы Ильиничны. — Нельзя же, в самом деле…

— Молчать! — Евгений Робертович осознал, что ещё немного, и он будет неминуемо втянут в бесконечные женские разборки. — Пал Палыч, разрули тут, а мы в аэропорт зайдём.

Аэропорт, пассажирский отдел, подумалось Самурайскому. Вот куда направится Дуплоноженко в первую очередь. Недаром он говорил: пассажирщики — лицо государства! Именно они первыми встречают иностранных гостей! По их виду будут судить о таможенных органах в целом. Евгений Робертович вспомнил кое-кого из инспекторов. Если брать в расчёт, к примеру, Зайцева и ему подобных, то впечатление у гостей города будет так себе! Хреновое, прямо скажем, будет впечатление! Впрочем, на впечатление гостей Краснобубенска Евгений Робертович плевать хотел с высокой башни. Оно, это впечатление всех иностранных туристических групп вместе взятых, интересовало его значительно меньше бесценного мнения Петра Константиновича Дуплоноженко. Само собой, до тех пор, пока Пётр Константинович занимает столь высокий пост…