Где нет княжон невинных - [180]

— Конь далеко не ушел. — Чародей указал на круг, вытоптанный на повороте вороным. — Стрелы его напугали, но это дикая чаща. Наверняка стоит там, ждет людей. Это сильный конь. Понесет нас обоих.

— Дебрен, нам живой ее с моста не вытащить.

Магун схватил веревку, начал привязывать к колесу.

— Я пущу энергию в снег, — спокойно сказал он. — Будет как в мойне. Прежде чем они сообразят, ты ее притянешь и…

— Тебя убьют.

Он засопел, проверил узел.

— Уже убили. — Только теперь их взгляды встретились. Збрхл сглотнул слюну. — Ничего не говори, я сам знаю: старый, а дурной. Но ничего не поделаешь. Без нее я не смогу… не знаю почему. Так получилось. У меня сердце на мелкие осколки…

— Это пройдет, — очень тихо сказал ротмистр. — Когда у меня Здренка умерла… Если б не дети, я тоже, наверное, бы…

— Но у тебя были дети. У нас — нет.

— Я видел, как они стреляют. Ты не добежишь.

— Добегу. — Дебрен вытащил из бухты второй конец веревки, начал завязывать палаческую петлю. — Она неглубоко лежит. Ты вытянешь. Достаточно будет, если я ее за руку зацеплю.

Он докончил узел. Проверил. Петля затягивалась гладко, даже кисть ребенка не должна выскользнуть.

— Другого способа нет?

Дебрен надеялся, что Збрхл его об этом не спросит. И молился — чтобы спросил.

— Есть, — прошептал он. — То есть… возможно.

Он чувствовал на себе взгляд Збрхла. Изумленный взгляд.

— То есть как? И ты ничего не говоришь?

— Нам видно руку. — Это было у него перед глазами, независимо от того, куда он смотрел. Ее последний образ. Он надеялся, что добежит и сделает все, что надо. Но чтобы дать ей и Збрхлу хоть какой-то шанс, сразу после этого следовало упасть в снег чуточку дальше. Не оглядываться. Впрочем, он бы все равно мало что увидел. Замедлит заклинаниями кровообращение, загустит кровь, притупит органы чувств. В таком состоянии даже с двумя-тремя стрелами в теле он сумеет пробежать несколько десятков шагов. Но глаза наверняка подведут. Придется следить затем, чтобы не ослепнуть раньше, чем он доберется до ее руки.

— Ну и? — поторопил Збрхл.

— Только руку и ничего больше, — пояснил он. — Я не знаю, как она лежит. А в руку стрелять не стоит. Рука поднята высоко, кровь впитается в снег.

— Ты хочешь ее убить? — Голос Збрхла сделался жестким. — Чтобы ее никто?.. Если не твоя, так и ничья?

— Я не хочу ее убивать, — спокойно пояснил Дебрен. — Помнишь ворожейку?.. Ну, Цедрих и кудабейка… Помнишь? Мост должен развалиться от княжеской крови. Излившейся из глубины тела.

— Из-под сердца. — Это запомнили оба. — Дерьмо и вонь… Ты прав. Княжна, вдобавок бельницкая. Все десять условий, девственница… Но погоди, Дебрен, погоди… Она ведь жена Выборина. Вроде бы родня, но кровь…

— Я ей не верю. — Чародей на мгновение опустил веки, потом снова взглянул ротмистру в глаза. — Ты сможешь, Збрхл? Ты смог бы выстрелить?

— Да ты никак разума лишился?

— Скорее всего и так никто из нас не выживет. А без моста по крайней мере Петунка уцелеет…

— Она ради меня сюда пришла. — Збрхл был бледен как труп. — Потому что правило ГЗМ… а она не хотела… Она жизнь отдаст за меня, за Петунку, за тебя… И я должен в нее из арбалета?..

— Выстрелишь? — Дебрен был собран, как всегда, когда черпал силу из огня. Это помогало сохранить спокойствие.

— Ничего оно не стоит, такое супружество. Может, ее и именуют княжной, но кровь, наконец закон…

— Я ей не верю, — повторил Дебрен. — Помнишь, что она говорила о ребенке Серославы? Выборине, как мы установили методом дедукции. Именно Выборин… Когда Петунка первый раз о магических метелях упоминала, то говорила, что тогда охотились на ведьму, которая ребенка украла. Ты слышал, чтобы ведьмы мальчиков воровали? — Збрхл молчал, глядя на него расширенными глазами. — Они девочку искали. Твой отец погиб, потому что тоже, как дед и Кургузый, на бабу нарвался.

— Бабу?

— Ты помнишь, что она Петунке сказала? «Я б еще одного Збрхла убила. Пеленкой». Понимаешь? — Збрхл, кажется, понимал. Он молчал, явно потрясенный. — В Бельнице существует любопытная традиция. Бабы там то и дело за короной охотятся. Не важно, с толком ли или без. Но они имеют вес в политике. Дорма, Амма, даже Ледошка… Посмотри на Петунку. У нее все признаки чистокровной княжны. Подсыпь такой гороху под тюфяк, и она утром вся в синяках встанет. А Ленда… Черт побери, даже Йежин углядел в ней сестринскую схожесть. Он, я, ты… Ленда с самого начала, может, и в шутку, но чужую женщину сестрой называет. Збрхл, ты помнишь, что Дамструна предсказала Гвадрику?

— Ну… что сын величия добьется.

— Не сын. Ребенок. Не названный по имени и даже непонятно, какого пола. Ребенок. Княжеский, но рожденный при демократии. Подумай: как прореагировало бы демократическое правительство, зная о таком прогнозе?

— А хрен его знает. Демократические правительства отличаются тем, что ухитряются самой лучшей ворожейке по заду дать. То, что ты говоришь, Дебрен, ничего не доказывает.

— Не знаю, от кого Серослава ее спасала. Знаю, что сейчас тощая Бельница рискует вступить в конфликт с разжиревшей Телепортганзой ради того, чтобы поймать невинную супругу кастрированного князя. — Он дал ротмистру немного времени подумать. — Все вместе это не сходится. Она нас обманывает. Помнишь, что ты говорил о Гарроле и Претокаре? Что правители частенько поддерживают себя гормонами, поэтому их жены нередко рожают близнецов. Об этом предпочитают не говорить — вопрос довольно нескромный, — но по правде говоря, такая процедура на Западе, при демократии, весьма распространилась… У нас, может, не очень, но в Совро, Восьмиграде… Демократы частенько умерщвляли новорожденных, которые могли бы претендовать на престол. Поэтому самые бойкие кандидаты в отцы заботились о том, чтобы произвести близнецов и заполучить доверенную акушерку. Рождались двое, мир узнавал об одном, а первородный — обычно мальчик — воспитывался в тайне. Того, кто похуже — в основном девочек, — списывали в расход. Часто мать, чтобы себе боли не причинять, такому грудь не давала. Малыша воспитывала кормилица. С глаз долой — из сердца вон. Отравят, задушат… не так больно будет.