Где нет княжон невинных - [13]

Он попытался подхватить ее, но не успел. Что-то затрещало, Ленда повалилась ему на плечи, левая часть вывески с половиной левой цепи ударила его по руке, и прежде чем Дебрен понял, что происходит, оба лежали в груде досок и снега.

При этом он упал на Ленду. Раненую, больную, слишком измученную и слабую, чтобы как следует смягчить падение, поберечь позвоночник, покалеченные ноги…

Хохочущую?

— Дерьмо и вонь! Опять с вами что-то… — Збрхл запнулся, замер, держа руку на дверной ручке.

— Что здесь происходит? — сурово спросила Петунка Выседелова. Она ловко протиснулась мимо ротмистра, схватила раскачивающийся маятник болтающейся на одной цепи вывески, придержала. — Господин чародей или кто вы там в натуре? Вы можете объяснить?

Дебрен мог бы — но не сумел.

— А что тут объяснять? — К счастью, был еще Збрхл. — Видно же. Вывеска оборвалась. Цепь не смазываете, так что неудивительно. — Он захохотал. — Природа заговорила, хе-хе. Против нее не пойдешь. И чародей не удержится, что уж говорить о дурной цепи?

Дебрену удалось вытащить руку из-под хохочущей Ленды. Теперь можно было обернуться, оценить ущерб. Выбраться из широко расставленных бедер девушки он пока что не мог. Черт побери! Пусть она кровью зальется, соплячка пустоголовая. Хорошо хоть, что это не юбка, а просторные крестьянские…

И тут он увидел это.

Чума и мор… В недобрый час он об этом подумал. Ее действительно залила кровь. Как и каждый месяц.

— Мы могли бы вас обвинить. — Он нахально дернул головой, что редко повышает уровень симпатии, зато эффективно привлекает внимание. — Ваш дом — сущий убийца! Мы здесь всего несколько бусинок, а уже три несчастных случая!

— Так, может, слишком долго задержались? — проворчала хозяйка. Она была в голубом, удивительно элегантном платье и туфлях на высоких каблучках, какие редко можно увидеть за пределами дворцов и ратуш. С волосами она не успела ничего сделать, но, возможно, именно поэтому выглядела одновременно достойно, элегантно и — случай совершенно невероятный для престарелой трактирщицы — притягательно.

Неудивительно, что Збрхл прежде всего отворил ей дверь, а теперь, бессовестно используя возможность, пялился сзади, водя взглядом по стройной фигурке.

— Изгоняешь нас, сестра? — Ленда слегка посерьезнела, но зубами сверкала по-прежнему.

— Сестра? — Светловолосая насмешливо подняла брови. — Деточке кажется, что она попала в филиал монастыря? Где за гостеприимство расплачиваются молитвами? Ну что ж, сожалею, но наша «Невинка» — всего-навсего простой светский трактир. Доброе слово здесь на еду и выпивку не обменивают.

— А на крышу над головой? — Дебрен высвободил другую руку, но не встал. Приятно было ощущать бедра Ленды, однако им руководствовало не это. — Комнаты стоят пустые. Вы ничего не потеряете, позволив переночевать жертвам нападения.

— Йежин выболтал? — вздохнула она. — Ничего в делах не смыслит, как, к примеру, наш петушок Шаламайка. Хоть бы таким же твердым бывал…

Збрхл осклабился. Совсем неинтеллигентно.

— Петушок? Вы имеете в виду твердость?..

Он умышленно осекся. Петунка не смутилась. Просто усмехнулась. Ехидно.

— Не ту, о которой вы подумали. Этого-то Йежину хватает. — Збрхл, ухмыляясь столь же глупо, сколь и фальшиво, внезапно заинтересовался свисающей почти до земли вывеской. — Я трактирщица еще по бабкам-прабабкам, и у меня такое правило: даром никого под крышу не впускать.

— Даже зимой? — Ленда, продолжая улыбаться, правда, теперь уже не столь приветливо, начала подниматься. — Даже людей, которых ограбило чудовище? Ох, сестра… Скверно это.

Дебрен вскочил первым — и чтобы помочь ей, и чтобы заслонить. Пока она сидела в седле, пятно на внутренней стороне штанины видно не было. А теперь — да.

— Конечно, скверно. — Трактирщица прищурилась, ответив не очень-то сердечным взглядом. — Но уж таковы мы, простые смертные.

— В отличие… — Ленда сознательно не договорила.

— От вас, колдунов, — пожала плечами Петунка. — Которые так легко наколдовывают серебро, что его у них при себе никогда в наличии не бывает, чтобы при необходимости расплатиться. Знаю я. Тут то и дело задерживаются всякие лозоходцы и прочие чародеи, направляющиеся к Золотому Откосу. И каждый, стоит завести разговор об оплате, начинает изворачиваться: мол, серебра из дома не прихватил, потому как зачем же хребет ломать, если едешь на знаменитые золотые копи?

— Мы не едем, — заверил Збрхл.

— А мне-то какое дело, куда вы едете? Но так как некоторые такие едут, у меня возникло вполне обоснованное подозрение в вашей платежеспособности. Точнее — захотите ли вы расплачиваться. Потому что совершенно-то неплатежеспособного мага, пусть он даже всеми святыми станет клясться, я еще не встречала. Если такого как следует потрясти, денежка непременно отыщется.

— А ты смелая, — заметила Ленда. — Потрясти чародея, ну-ну… А может, ты, сестра, сама чарами подрабатываешь?

— Может, и подрабатываю. Мое дело, не ваше. Разве что вы из Инквизиции. А все на это смахивает.

— Можно спросить — почему? — Дебрен, не забывая заслонять собой Ленду, двинулся к двери.

— А хоть бы и потому, что у них мода на бритые головы. И еще потому, что они большие любители женщин брить. Официально говорят, что дьявол якобы любит в космах прятаться. Неофициальная версия имеет двоякий характер: во-первых, обработка молоденьких девок им удовольствие доставляет, а во-вторых, настоящие ведьмы крепко изловчились, частенько из тюрьмы сбегают, и пока они с бритой головой ходят, их легче вылавливать.