Где место России в истории? - [29]

«МОНГОЛЬСКАЯ РОССИЯ»?

Еще безнадежней третья трудность, которую отчаянно пытался преодолеть Виттфогель. Я говорю о странной способности «русского деспотизма» к институциональной трансформации. Тут Виттфогель предлагает нам объяснение лишь чисто географическое: Россия, мол, была ближе других агродеспотизмов к Европе. (этот аргумент, заметим в скобках, почти буквально воспроизведен в недавней отечественной работе «Русская история: конец или новое начало?». Вот как он выглядит под пером наших либеральных современников -- среди которых, кстати, и мои оппоненты в публичном обсуждении трилогии И.М.Клямкин и И.Г.Яковенко):: «отличие последующих судеб России и Османской империи предопределено тем, что первая раньше столкнулась с идущим из Европы вызовом в виде военно-технологических инноваций»). (16)

Достаточно просто взглянуть на карту, чтобы увидеть цену этого аргумента. Оттоманская империя (в просторечии Турция), европейская сверхдержава XV-XVII веков, в состав которой входил практически весь Балканский полуостров (несколько лет и Венгрия), которая еще в 1526 году штурмовала Вену, не только расположена была несопоставимо ближе, чем периферийная Россия к «центру военно-технологических инноваций», т.е.к Европе, но и находилась в непрерывной, по сути, войне с нею. Короче, Турция столкнулась с необходимостью заимствовать эти инновации намного РАНЬШЕ России Для нее это было поистине вопросом жизни и смерти. И в том, что, несмотря на это, оказалась она, в отличие от России, иммунной и к европейской индустриальной революции и к трансформации в секулярное государство меньше всего виновата география.

Виттфогель, отдадим ему должное, сам видит здесь заковыку, но объяснение его выглядит в этом случае еще более экзотическим, чем в случае с «институциональной бомбой». Состоит оно в том, что по сравнению с Оттоманской Турцией, «Россия была достаточно независима, чтобы встретить новый вызов». (17)

Реклама 11

Остается совершенно темным, что означает этот загадочный аргумент. Неужели то, что в начале XVIII века (когда Россия, согласно Виттфогелю, начала свою трансформацию), Турция была «недостаточно независима» для аналогичного ответа на вызов Европы? От кого в таком случае она зависела? На самом деле Оттоманская империя была еще тогда великой и могущественной державой. Более того, как свидетельствует исход русско-турецкой войны 1711 года, она была сильнее России. И более независимой тоже. Хотя бы потому, что не нуждалась ни в голландских шкиперах, ни в шотландских генералах, ни в шведских политических советниках, в которых так отчаянно нуждалась Россия - именно из-за того, что ТРАНСФОРМИРОВАСЬ.

Короче, ситуация была прямо противоположной: Оттоманская империя оказалась более независимой, чем Россия - именно из-за своей неспособности к трансформации. А чтоб было окончательно ясно - из-за неспособности усвоить европейскую цивилизационную парадигму (которую, заметим в скобках, усвоила Россия).

Наконец, последнюю, четвертую особенность «русского деспотизма» Виттфогель комментирует так: «Превращение условного землевладения в частное в 1762 году освободило правительство от одной из его важных менеджериальных обязанностей... Но еще до этого режим взвалил на себя другую функцию: управление и надзор за новой (в особенности тяжелой) индустрией. В конце XVIII века на государственных предприятиях было занято почти две трети рабочих. И хотя в XIX веке частный сектор заметно расширился, до освобождения крестьян большая часть рабочих продолжала трудиться на государственных предприятиях... К 1900 году правительство все еще контролировало, либо непосредственно, либо посредством лицензий около 45 % всех крупных современных предприятий». (18)

Это рассуждение тоже создает проблему, даже несколько проблем. Прежде всего требует объяснения сам исходный пункт автора. Я говорю о «превращении» условного землевладения в частное, т.е. о феномене ни в каком деспотическом государстве НЕВОЗМОЖНОМ. В конце концов Виттфогель основывает всю свою концепцию «тотальной власти» на одной цитате из Маркса: «В Азии государство - верховный собственник земли. Суверенитет здесь и есть собственность на землю в национальном масштабе... Никакой частной собственности здесь не существует». (19)

Как же в таком случае объяснить «превращение» 1762 года? Следует ли нам думать, что с этого года самодержавие перестает быть восточным деспотизмом? Я не говорю уже о том, что вотчинное, т.е. частное, наследственное землевладение практически НИКОГДА не переставало в России существовать (так что и само «превращение» 1762 года не более, чем укорененный в консенсусе миф). Но в любом случае здесь, очевидная, с точки зрения концепции Виттфогеля, аномалия. И даже принадлежи в России государству ВСЯ промышленность, ровно ничего это обстоятельство не изменило бы. Тем более что, согласно самому Виттфогелю, вся промышленность в России государству тоже не принадлежала. Мало того, чем дальше, тем большая ее часть оказывалась именно в частных руках. Опять же ведь не сходятся здесь концы с концами.

Никуда не денешься, не сумел Виттфогель преодолеть сформулированные им самим трудности. Не влезала Россия в нишу «одноцентрового полумаргинального подтипа деспотизма», предназначенную для нее в его теории. Получился абсурд. Боюсь, что заключение, которое неумолимо из этого следует, для его теории убийственно. «Монгольской России» просто НЕ СУЩЕСТВОВАЛО.