Где колбаса и чара, там кончается свара - [4]

Ш п о н ь к а. Ох, беда моя! Как же быть? У меня даже живот подвело… Хоть бы чарочку одну!

Г о р п и н а. Разве сбегать на хутор, может быть, там раздобуду? (Выбегает.)

Явление седьмое

Ш п о н ь к а один, потом Г а в р и л о.

Ш п о н ь к а. Ох-ох-ох! До чего же на душе скверно… Даже еда на ум не идет. (Задумывается.) Хоть бы полчарочки, все б не так томился. (Подходит к поставцу с бутылками, перебирает их, просматривает на свет, встряхивает, нюхает.) Ну хоть бы капелька! Вот оказия! Может быть, Гаврило догадался из дому захватить? (Подходит к двери, приоткрывает ее.) Гаврило! Гаврило!

Г а в р и л о (из-за двери). Чего?

Ш п о н ь к а. Не захватил ли ты из дому горилки?

Гаврило. Там, под кожухом, в погребце колбаса и паляница.

Ш п о н ь к а. Я тебя про горилку спрашиваю!

Г а в р и л о. Разве мы горилку берем? Всегда ведь пан Шило…

Ш п о н ь к а (плюет в сердцах). Действительно, он всегда брал… и хорошую настойку… Ох-ох-ох! Довольно, кончилось! (Садится за стол, задумывается.) И отчего это на свете неприятности происходят? Живут люди тихо да мирно… так нет! Обидит тебя кто-то, оскорбит… подымет бучу. Ну есть ли где-нибудь такая губерния, где бы люди друг друга не обижали? Черта с два, должно быть! (Нюхает.) То есть до чего же горилки хочется! (Сплевывает.) Сидел бы я дома или у него… да по чарке, по второй… Тьфу! Даже слюнки потекли, черт побери! Ох, правду говорят: худой мир лучше доброй ссоры! (Загрустив, напевает.)

Прескверная печаль меня иссушила,

Она меня, молодого, вовсе с ног свалила.

Однако же сей печали я не поддаюся,

А наведаюсь к шинкарке — горилки напьюся.

Шинкарочка ты моя, налей меду и вина,

Чтоб душа моя исполнилась веселия до дна!

(Задумывается.)

Явление восьмое

Ш п о н ь к а и С т е п а н.

С т е п а н (украдкой пробирается в дверь). Там у Панаса ось обломалась, так я оставил Потапа возле бочки, — пускай помогает… А сам будто бы за осью, да сюда! Они там до утра провозятся, а мы здесь наедине с кралей, может быть, до чего-нибудь и договоримся. (Оглядывается.) Тут кто-то есть?! Черт бы его побрал! Да еще, кажется, пан из нашего села… Еще наговорит жинке… Пожалуй, лучше ему не попадаться. Полезу-ка я на печь да рядном прикроюсь… (Потихоньку взбирается на лежанку и укрывается рядном.)

Явление девятое

Ш п о н ь к а и Г о р п и н а.

Ш п о н ь к а (услышал, что Горпина стукнула дверью). Это ты, милая? Ну, что?

Г о р п и н а. Ни капельки ни у кого нет, говорят; ну, да муж мой вот-вот должен вернуться. Обождите уж.

Ш п о н ь к а. Ай-ай-ай! Если бы ты только знала, перепелочка, как выпить хочется! (Прислушивается.) Тсс! Не Панас ли это едет? (Потирает руки.) Вот кстати!

Г о р п и н а (смотрит в окно). Нет, это лошади, а не волы…

Слышен г о л о с: «Дай лошадям остыть, а тогда пои!»

Это пан Шило!

Ш п о н ь к а. Кто? Он? (Бегает по хате и поглядывает то в окно, то в дверь.) А? Вот это так!.. Куда же мне деваться? (Кричит.) Гаврило! Гаврило! Запрягай лошадь!!

Г о р п и н а. Куда же вы, батюшка! Что с вами? Зачем бежать? Да и сани сломаны.

Ш п о н ь к а (кричит). Не хочу я с этим иродом, христопродавцем встречаться! (Пытается натянуть сапог и скачет по хате.) Гаврило! Надень сапог! Вишь, подлецы! Когда нужно, так и не налезают. Где мой кожух? (Схватывает его и надевает навыворот.) Где же шапка, господи!

Г о р п и н а. Успокойтесь! Что вы, право?

Ш п о н ь к а. Ох, беда! Идет уже! (Не разглядев, схватывает очипок, надевает на голову и бежит к двери.)

Явление десятое

Т е ж е и Ш и л о с А н д р и е м; за ними Г а в р и л о. Шило входит, одетый в теплую бекешу, в смушковой шапке и рукавицах; за ним

Андрий с палкой. Шпонька наталкивается на Шило.

Ш и л о. Это что за привидение? Свят, свят, свят!

Г ор п и н а (хохочет). Да это пан!..

А н д р и й (также смеется). Кумедия!

Ш п о н ь к а. Каторжники! (В смущении отходит в сторону и садится, отвернувшись, в конце стола.)

Ш и л о (Горпине). Здравствуй, рыбка моя, здравствуй! Что это у тебя, ряженые, что ли? Ведь еще как будто филипповка?

Г о р п и н а (смеется). Да это в шутку… (Шепчет что-то ему на ухо.)

Ш и л о. Странно! Баб в шапках видал, а мужика в очипке еще не случалось…

Ш п о н ь к а (в сердцах срывает очипок с головы бросает его). Вас это не касается!

Ш и л о. Кто это там отзывается? (Горпине.) Откуда у вас такой медведь завелся? Смотрите!

Ш п о н ь к а (бросается к Гавриле, сбрасывает кожух ему на руки). Посмеетесь вы на суде!.. Все продам, а в Сибирь упеку!

Ш и л о. Ох-ох-ох! Как страшно! Это — их благородие, дворянин!

Ш п о н ь к а (вскакивает). Дворянин! Да-с, дворянин! А вы кто?

Г о р п и н а. Да будет вам!

Ш и л о. И то правда! Ну его! (Андрию.) Принеси-ка мне трубку! Да, смотри, чубук продуй! Я ведь знаю тебя: так с сеном и подашь. Потянешь, а в глотку тебе черт знает какая мерзость лезет…

А н д р и й. Да я всегда продуваю. (Уходит.)

Ш и л о. «Продуваю»! Смотри, слюней не напусти!

Г о р п и н а (Шило). Как вас бог бережет, ваша милость?

Ш и л о. Пока что бережет, милая, только вот кадило купить нужно.

Г о р п и н а. Зачем?

Ш и л о (кивает в сторону Шпоньки). Чтобы чертей обкуривать.

Ш п о н ь к а (в сторону)