Где искать любовь - [16]

Уолтер не оставлял меня в покое до тех пор, пока я не пообещала ему, что перестану прятаться от него.

— Мы ведь останемся друзьями, Гвендолин, да? — спросил он под конец.

Друзьями! Я чуть не рассмеялась ему в лицо. Ни одна женщина в здравом уме не сможет быть ему другом — для этого он слишком хорош собой. На месте его достойной супруги я бы ни на минуту не оставляла его одного, особенно, когда в доме есть такая красивая девушка, как Марион.

Одним словом, почитать газету мне так и не удалось. Когда я наконец убедила его в том, что не держу на него зла, и он позволил мне войти в мою комнату, послеобеденное чтение потеряло для меня всякую прелесть.

7

Вечером было решено пить чай в библиотеке. Все хрустящие булочки, пирожные с воздушным кремом, фруктовые рулеты из слоеного теста и прочие сладости, которыми славился Питхарли, были перенесены из столовой в библиотеку. Леди Джулия немного поворчала, но Уолтер мог уговорить кого угодно.

— Нас совсем мало, мама, — уговаривал он ее словно ребенок. — Остальные вернутся только завтра. Почему бы не отступить от рутины и не устроить себе небольшой праздник? Я уверен, Гвендолин не будет против…

Один лукавый взгляд в сторону покрасневшей девушки убедил его в том, что она готова поддержать его в любом начинании. Леди Джулия тоже посмотрела на Гвендолин и сдалась.

Николас Кармайкл, тот самый художник-финансист, который не присоединился к свите Марион сегодня, тоже не возражал. Он остался в Питхарли в надежде сделать в одиночестве несколько зарисовок мрачных, но живописных окрестностей, однако погода сыграла с ним злую шутку. Сразу после отъезда Марион полил дождь, и Николас был вынужден весь день бродить по дому как привидение.

Гвендолин была уверена, что ничего хорошего из этого торжественного чаепития не выйдет. Вряд ли у Николаса и Уолтера есть о чем поговорить. Значит, получится лишь обмен стандартными фразами и общеизвестными шутками. Но она ошибалась. В этот вечер хозяин Питхарли был на высоте. Забавные остроты так и сыпались с его языка. Николас Кармайкл тоже оживился и перестал походить на привидение из заброшенного замка. Разговор не умолкал ни на минуту, и у Гвендолин уже начали болеть щеки от смеха.

Это был самый изумительный вечер, проведенный ею в Питхарли. Она невольно удивлялась про себя, почему Уолтер, такой скованный и надменный в присутствии Констанции и Марион, становится совершенно другим, когда их нет рядом. Словно два абсолютно разных человека скрываются под одной внешностью.

Эпизод с замужеством был полностью забыт, Уолтер МакНорман прощен. Гвендолин хотелось лишь одного — чтобы таких вечеров было впереди как можно больше.

Когда чаепитие закончилось и слуги унесли приборы и остатки лакомств, веселье приобрело более спокойный характер. Леди Джулия достала вечное вязание и, устроившись в глубоком мягком кресле, принялась щелкать спицами. Уолтер постоял немного у окна, потом присел на подоконник. Вся комната была перед ним как на ладони.

Гвендолин сидела на диване, подогнув ноги, и с блестящими глазами внимала каждому его слову. Уолтер рассказывал о своих путешествиях по Востоку. Это было настолько увлекательно, что Гвендолин даже не могла поверить в то, что все это происходило с ним на самом деле. Николас Кармайкл успел сходить в свою комнату за пачкой листов и карандашом, и теперь усердно рисовал что-то. Учитывая то, что его кресло стояло как раз напротив Гвендолин, а также частые взгляды, которые он кидал на девушку, нетрудно было догадаться, кого он избрал моделью.

— Что вы там рисуете, Николас? — внезапно спросил Уолтер, закончив очередную захватывающую историю.

— Гвендолин, — невозмутимо ответил Кармайкл, не отрываясь от работы.

Он один из всех мужчин, приехавших вместе с Марион, называл Гвен по имени, объясняя это тем, что само его звучание вдохновляет его на шедевры.

— Меня? — встрепенулась Гвендолин. Она одна не замечала трудов Николаса, слишком поглощенная рассказами Уолтера. — Не надо меня рисовать!

В голосе девушки прозвучал настоящий ужас. Кармайкл тут же опустил карандаш.

— Почему, Гвендолин? — рассмеялся Уолтер. — Неужели вам не интересно?

— Я не люблю, когда меня рисуют, — пробормотала недовольная Гвендолин.

И когда фотографируют тоже, хотелось добавить ей. Рисуйте красавицу Марион, а меня оставьте в покое. Хватит с меня моего отражения в зеркале.

— Предрассудок, — презрительно фыркнул Николас и продолжил работу.

Гвендолин залилась краской. Теперь ее сочтут капризной девицей, которая набивает себе цену.

— Гвен, милочка, ты просто не обращай внимания на художника, — успокаивающе проворковала леди Джулия. — Мне очень интересно посмотреть, что получится у мистера Кармайкла.

Гвендолин пожала плечами, делая вид, что ей все равно. Они не догадываются об истинной причине ее нелюбви к портретам и фотографиям, и замечательно. Пока они думают, что это всего лишь девический каприз и желание пококетничать, она готова позировать.

— Гвен, вы к себе несправедливы, — раздался голос Уолтера.

Никто не обратил внимания на его слова, все были слишком заняты своим делом. Но Гвендолин медленно повернулась к нему и, встретив понимающий взгляд его черных глаз, покраснела еще сильнее. Он видит. Он догадывается. Ну и пусть. Она гордо вздернула голову. Мнение всех этих людей не страшит ее!