Где деревья достают до звезд - [95]
— И ее кваркам?
— Гейб вам и об этом рассказал?
— Да. Простите, что натравила тогда полицию на бедную девочку.
— Что же, вы придерживались закона. Я должна была поступить так же, но почему-то не смогла…
— Потому что вы ее полюбили. А сейчас позвольте моему мужу помочь вам.
— Полагаю, мне пригодится любая помощь. Что мне нужно делать?
Лейси вытащила телефон из кармана и набрала номер. Поговорив минуту, она повернулась к Джо:
— Он в машине, сейчас поднимется.
— Ваш муж здесь?
— Да, Трой Гринфилд, ваш крутой адвокат.
37
Трой, добродушный на вид крепыш, заставил Джо рассказать всю историю заново прямо там, в комнате для посетителей. Он задал ей тысячу вопросов, тщательно записывая ответы.
Вернувшись в гостиницу, Джо устало села на кровать. Она чувствовала себя лучше — не потому, что у нее появилось больше шансов воссоединиться с Урсой, а потому, что теперь ей не в чем было себя упрекнуть: она сделала все возможное.
Ленора Роудс и доктор Шейли на несколько дней исчезли. Урса поправилась настолько, что могла покинуть больницу, и пора было решать вопрос с ее пристройством. Спустя три дня после визита Лейси ее муж Трой позвонил Джо рано утром:
— У меня есть хорошая новость и не очень хорошая.
У Джо дико забилось сердце.
— Против вас не станут выдвигать обвинение.
— Вы уверены? — спросила Джо.
— Вообще-то, мне пришлось вытягивать ответ чуть ли не силой. Я объяснил, что в случае возбуждения дела мы собираемся нанять Джона Дэвидсона — очень талантливого адвоката по уголовным делам.
— Так они поэтому сняли обвинения? Испугались Дэвидсона?
— Если честно, то вряд ли только поэтому. Я говорил вчера вечером с детективом Келленом, и он без конца пел дифирамбы Гейбу. В случае судебного разбирательства брату Лейси пришлось бы отвечать вместе с вами, ведь Урса провела несколько дней у него на ферме. Но и Макнэб, и Келлен совершенно не желают, чтобы их героя полоскали в суде.
— Возможно, мне только кажется, но от такого подхода просто разит мужским шовинизмом!
— Конечно, вы правы, я тоже так и сказал детективу. Кстати, Келлен ясно дал мне понять, что он на вашей стороне. Он уважает ваш порыв помочь ребенку в беде, пусть и незнакомому. И к тому же они связались с помощником шерифа, который приезжал к вам в первый день. Это я попросил их поговорить с ним…
— С Кайлом Дином?
— Да, и он признал, что выразил свое мнение о приемных семьях — мнение сугубо личное, — которое могло повлиять на ваши дальнейшие действия. Макнэб склонялся к тому, чтобы все-таки открыть дело, но когда сообразил, что в суде придется отвечать и одному из его коллег, то быстро изменил мнение.
— Вот это да. Лейси правильно говорит — вы крутой адвокат.
— Спасибо! — хохотнул в трубку Трой Гринфилд.
Но не успела Джо вздохнуть с облегчением от хороших новостей, когда плохие накрыли ее волной отчаяния.
— Что касается Урсы, — продолжал Трой, — никакого прогресса с социальными службами я не добился, увы. В данном случае закон бессилен вам помочь. Мне жаль, но для девочки, похоже, уже нашли приемную семью.
— Мне тоже так кажется, — пробормотала Джо.
— Ладно, Джо, не отчаивайтесь пока. Давайте оставаться на связи.
— А можно добиться для меня разрешения видеться с ней?
— Вы же не родственница, и юридических прав у вас нет никаких. Вам придется договариваться с социальными работниками и новыми родителями Урсы. Но я так этого не оставлю, постараюсь хоть чем-нибудь помочь.
— Хорошо. Спасибо за все, что вы сделали. — Сквозь пелену слез Джо уже почти не видела экрана телефона.
Когда она пришла в палату Урсы, там ее ждала Ленора. Она вызвала Джо в коридор, где и объявила свое решение. После обеда приемные родители Урсы должны были прийти знакомиться с девочкой, и Ленора просила Джо уйти пораньше, но сначала подготовить Урсу к неизбежному.
— А вы хоть минуту рассматривали мою кандидатуру? — спросила Джо.
— Джоанна… это попросту невозможно.
— Но почему?
— Мы стараемся отдавать детей в полную семью…
— Чушь собачья! — взорвалась Джо. — Урса ясно сказала вам, чего она сама хочет! Ей не нужны совершенно чужие люди. И я ведь перечислила вам свои доводы! У меня есть деньги, и я…
— При чем тут деньги? По совокупности характеристик вы не являетесь приемлемым кандидатом.
— Каких еще характеристик?
— Вы еще учитесь в аспирантуре. Ваше здоровье находится в группе риска. И мы не могли игнорировать ситуацию, которая представляла опасность для жизни ребенка…
— Но с меня сняли все обвинения!
— Не важно. Так или иначе вы продемонстрировали неумение принимать правильные решения.
— Ленора, вы ведь знакомы с Урсой. Положа руку на сердце, скажите: разве у меня был выбор? При виде полиции она снова сбежала бы, и я понимала, что ей безопаснее оставаться со мной, чем болтаться непонятно где.
— Вы сами знаете, что это еще не все.
— А что еще?
— Вы слишком привязались к ней.
— Слишком привязалась? Так вот что делает меня негодным кандидатом — любовь к ребенку?
— Не сама любовь, а причины, по которым вы ее испытываете. Вы недавно потеряли мать, и у вас вырезали репродуктивные органы.
— Откуда вы об этом узнали?
— Урса рассказала.
— Значит, выпытывали информацию обо мне у маленькой девочки? А вам не пришло в голову спросить меня лично?
Старый знакомец рассказал, какую «змеюку» убил на рыбалке, и автор вспомнил собственные встречи со змеями Задонья.
«Покойная моя тетушка Анна Алексеевна любила песни душевные, сердечные. Но вот одну песню она никак не могла полностью спеть, забыв начало. А просила душа именно этой песни».
«…Впереди еще есть время: долгий нынешний и завтрашний день и тот, что впереди, если будем жить. И в каждом из них — простая радость: дорога на Калач, по которой можно идти ранним розовым утром, в жаркий полудень или ночью».
Старуха умерла в январский метельный день, прожив на свете восемьдесят лет и три года, умерла легко, не болея. А вот с похоронами получилось неладно: на кладбище, заметенное снегом, не сумел пробиться ни один из местных тракторов. Пришлось оставить гроб там, где застряли: на окраине хутора, в тракторной тележке, в придорожном сугробе. Но похороны должны пройти по-людски!
Что такого уж поразительного может быть в обычной балке — овражке, ложбинке между степными увалами? А вот поди ж ты, раз увидишь — не забудешь.
Войцех Кучок — польский писатель, сценарист, кинокритик, самый молодой лауреат главной польской литературной премии «Ника» (2004). За пронзительную откровенность, эмоциональность и чувственность произведения писателя нередко сравнивают с книгами его соотечественника, знаменитого Януша Вишневского. Герои последнего романа Кучока — доктор, писатель, актриса — поначалу живут словно во сне, живут и не живут, приучая себя обходиться без радости, без любви. Но для каждого из них настает момент пробуждения, момент долгожданного освобождения всех чувств, желаний и творческих сил — именно на этом этапе судьбы героев неожиданно пересекаются.
Впервые на русском — знаменитый бестселлер британской журналистки Марселлы Бернстайн, легший в основу выпущенного в 2003 году фильма, в котором снимались Жерар Депардье и Кармен Маура (любимая актриса Педро Альмодовара).У монахини ордена иезуитов сестры Гидеон (в миру — Сара) вдруг возникают симптомы неведомой болезни. Разобраться в причинах этого поручено священнику Майклу Фальконе, и он выясняет, что в прошлом молодой женщины скрыта кошмарная тайна, связанная с ее сестрой-близнецом Кейт, отбывающей пожизненное заключение в одиночной камере.
Что делать, если жизнь пошла наперекосяк? Тридцатипятилетняя Нина Попкинс в отчаянии: ее приемная мать умерла, а муж ушел к другой. Однако позитивная по природе Нина не настроена страдать всю жизнь. Она решает, что для счастья ей необходимо обрести новую любовь и найти своих биологических родителей. Но жизнь продолжает строить Нине козни, и поездка в приют, куда ее отдали в раннем детстве, запускает целую череду неординарных событий, заставляющих Нину и смеяться, и плакать… Увлекательная, искренняя, грустная и забавная история, в которой чувствуется глубокое понимание женских судеб и сердец.
Виртуозно упаковыванная в сотню страниц лиричная семейная сага, блестяще экранизированная. Герои классика современной американской литературы всегда ищут справедливости в непоправимо изменившемся мире и с трудом выдерживают напор страстей, которым все возрасты покорны.