Где деньги, мародер? - [44]
Я открыл глаза. Ларошев и Лизонька смотрели на меня одинаково встревоженными взглядами. Но молчали, не прерывая моих раздумий.
Скрипнула дверь. На пороге стоял Кащеев, Феодоры рядом с ним было не видно.
— Лебовский, я задам тебе только один вопрос… — начал Ярослав Львович. Лицо его было недобрым, голос звучал угрожающе.
— Нет… Подождите… — я убрал руки от головы. — Я, кажется, начал понимать, что произошло…
— Тогда потрудитесь объясниться, потому что я склоняюсь к мысли, что господин Ларошев прав, и нам немедленно нужно отправиться к ректору, — мрачно проговорил Кащеев.
— Где Феодора? — спросил я.
— Не твое дело, Лебовский, — сказал Кащеев. — Я все еще жду твоих объяснений.
— Хорошо… Я попробую… — я шумно выдохнул и снова потер пальцами виски. — Не знаю, как это прозвучит, но…
Я рассказал ему про отражение, про дикую оргию в мызе мародеров. Про сон с участием Феодоры. Про разбудившего меня Витька.
— Я понимаю, что это сейчас звучит как-то неправдоподобно, — закончил я. — Но, боюсь, мне больше нечего пока рассказать…
— Сейчас я позову сюда Феодору, и ты повторишь свой рассказ слово в слово, Лебовский, — сказал Кащеев. Выражение его лица я не смог интерпретировать. Но, кажется, сдерживаемый гнев, с которым он вошел в палату, его покинул. Он вышел за дверь, и меньше, чем через минуту втолкнул в комнату Феодору. Ее лицо снова было опухшим от слез.
— Ну? — сказал он и посмотрел на меня. Я послушно повторил свой рассказ. Тот посмотрел на Феодору. — Что думаешь, милая?
— Доппельгангер? — сказала она. — Но я думала, что это бабкины сказки…
— Доппельгангер? — переспросил я. — Что это? Злой двойник? Типа мистера Хайда?
— Увы, не сказки, — сказал Ярослав Львович и придвинул к моей кровати стул. — Только с основания университета описано по меньшей мере три таких случая. И еще насчет двух были подозрения.
— Светлана Корнеева, в тридцать втором, Мирослав Бедный, в семьдесят четвертом и Валерий Крафт в девяностом, — перечислил Ларошев. — Темный двойник Светланы успел погубить сорок два человека. Остальных остановили быстрее.
— Но я… никого не убивал… кажется… — сказал я.
— Это пока, — хмыкнул Ярослав Львович. — С каждым появлением твоему двойнику будет требоваться все большая мерзость.
Все замолчали и уставились в разные точки, избегая смотреть на меня. Ларошев сверлил глазами пол. Кащеев смотрел в стену. Феодора разглядывала свои руки. Лизонька снова взяла меня за руку. Мне совсем не понравилось повисшее в комнате настроение.
— Что такое? — спросил я.
— Видишь ли, Лебовский… — начал Ярослав Львович.
— Все прежние случаи заканчивались смертью оригинала, — быстро сказал Ларошев. — Теоретический способ остановить доппельгангера есть, но на практике никому так и не удалось его воспроизвести.
Никто не успел мне ответить, потому что в коридоре раздался торопливый стук каблуков. Дверь в палату распахнулась. На пороге стояла Соловейка, глаза ее почти в буквальном смысле метали молнии.
— Я так и знала! — ее кукольный голос подрагивал от гнева. — Лебовский, что именно в моих распоряжениях показалось тебе недостойной внимания шуткой?!
— Сольвейг Павловна, я же почти все сделал… — пробормотал я.
— Садыкей Леонидовна сказала, что ты не только к ней не подходил, но она даже и не слышала о тебе ничего! — Соловейка подошла к моей кровати, бесцеремонно оттерев в сторону Феодору. — Немедленно поднимайся! Я же сказала, что это срочно!
— Сольвейг Павловна, но с ним произошел несчастный случай, — сказал Кащеев.
— Я знать не хочу, что вы тут затеваете, — отчеканила Соловейка. — Зато знаю, что если он не пройдет курс, то скоро ему понадобится новый пробой. А потом вы опять будете тыкать мне в лицо, что я не умею обращаться со студентами. Раз ты в сознании, Лебовский, значит тебе здесь нечего делать! Поднимайся и за мной!
Я бросил взгляд на Кащеева, тот незаметно кивнул. Я выбрался из-под одеяла. Абсолютно голый, разумеется. Почти все деликатно отвели взгляды в сторону. Кроме Лизоньки, которая продолжала пожирать меня взглядом из-под прозрачных стекол очков.
— Ступай, Лебовский, — сказал Ларошев. — Мы подумаем, что можно сделать. И будь повежливее с Садыкей Леонидовной.
— Вашего совета не спрашивали, Ларошев, — резко сказала Соловейка.
— И все же будьте повежливее, Сольвейг Павловна, — Ларошев укоризненно покачал головой. — Никто не может знать, как все обернется…
— Лебовский, ты готов? — Соловейка осмотрела меня с ног до головы, не обратив на слова Ларошева никакого внимания. — Тогда следуй за мной!
Путь до кабинета по контролю над эмоциями пошел в полном молчании. Раздражение и злость Соловейки как будто висели в воздухе. А я, честно говоря, думал совершенно о другом. Будущее занятие, чем бы оно ни было, меня практически не волновало. Мне хотелось поговорить наедине с Феодорой и попросить у нее прощения. Ведь если для нее мой сон был реальным, то это… это…
— Мы пришли, — бросила Соловейка, остановившись рядом с одной из многочисленных непронумерованных дверей. — Вперед. И надеюсь, больше мне не придется выполнять за тебя твои обязанности, Лебовский!
Она резко развернулась на каблуках и поцокала прочь. А я осторожно постучал в дверь. Молчание.
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
Меня предали те, кому я доверял больше, чем себе. Мое имя вычеркнули со страниц истории, а уста мои замкнули чарами, чтобы я никогда не смог рассказать правду о той смуте. Весь мой род приговорили к смерти, но мне достался приговор более жестокий — ЖИЗНЬ. Я должен был жить и безмолвно наблюдать, как Российская Империя существует без меня. Но я не сдался. Я ждал почти полвека, чтобы получить возможность отплатить предателям той же монетой. Могущественная сила отправила меня на сто лет назад, в тело одного из моих родичей.
"Наш корреспондент трагически погиб, выполняя задание редакции..." — напишут завтра в новостях. Только я этого не увижу, потому что разбился об бетонный пол цеха заброшенного завода. Я упал с огромной высоты. Но почему-то не погиб, а провалился во времена позднего Советского Союза. И попал в тело только что получившего диплом факультета журналистики парня, которого распределили в заводскую многотиражку. Ах как иронично! Где же я так нагрешил-то, что колесо Сансары снова отправило меня работать в прессу?
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Существует ли магия? Этот вопрос волновал студента-программиста Сергея Лемехова, когда он прочитал заклинание из одной древней книги. И вот он уже в другом теле, в другом мире, полном опасностей и загадок. Задор и смелость, смекалка и находчивость всегда при нём, и Сергей отважно принимает вызов судьбы. Его ожидают рискованные приключения, магические битвы и политические интриги. На этом пути не выстоять в одиночку, но, к счастью, Сергей встречает мудрых наставников и верных друзей. Помогая друг другу, они противостоят грозным врагам и меняют ход судьбы.
Прогулка двух подруг по катакомбам мистического Зеленого театра заканчивается в …Шотландии XVIII века. Здравствуй, новая жизнь. Не так сложно выжить в лесу, как устоять перед загадочными братьями Кемпбелл. Приспособятся ли современные девушки к жизни в прошлом? Смирятся с тайнами братьев? Победит любовь или желание вернуться в свое время?
Из-за эксперимента по открытию портала, в иной мир переносятся десять землян. Каким путем им следовать? Попытаться устроиться в деревне, которая их приняла? Завести семью, изучить профессию, освоиться? Попробовать найти путь домой, теряя надежду с каждым годом? Или стать частью банды, пытаясь заглушить боль наркотиками? Путей бесчисленное множество и у каждого решения есть причины, у всех событий есть последствия, а у разных мнений есть свои аргументы. И что бы уцелеть, больше всего нужно единство…В тексте использованы стихи группы «Мельница».
Продолжаются приключения Васьки Василькова, героя нашего первого романа. Совершенно случайно простой деревенский парень становится носителем двух человеческих разумов — сельского парня и немецкого офицера, прожженного разведчика и диверсанта. Эта уникальность вытворяет с Васькой черт знает что…
Двое наших в другом мире. Все в шоколаде, и чем это может грозить новому миру. Выложена первая книга.