Где деньги, мародер? - [38]
Потом была свадьба. Я шагала как на казнь. А когда батюшка нас венчал, я увидела в толпе своего Мишеньку. Лицом он был хмур и зол.
Мне удалось убежать прямо с брачного ложа. Мы встретились за амбаром, и Мишенька рассказал мне, что добыл не десять, а целых семнадцать Соболей. И уговаривал меня бежать. А я была согласная, прямо сейчас, сразу же. Нас тогда накрыла любовью с головой, и прямо там за амбаром я ему и отдалась. Я как чувствовала, что случится что-то плохое. И не хотела достаться девицей нелюбимому мужу.
Нас настигли, когда мы еще не успели даже на околицу выйти. Мишеньку моего убили сразу. Истыкали всего штыками и саблями, места живого не оставили. А меня вернули обратно мужу.
Когда я понесла, то сразу знала, что тягость от Мишеньки моего. Что родится у меня дочка ясноглазая, с черными кудряшками, смешливая и сметливая. Дед тебя величал Катриной, а я всегда звала тебя только Катенькой. Мы так с Мишенькой моим уговорились, что ежели дочка будет, то непременно Катенька. Так что теперь ты знаешь, кто твой настоящий папка.
Но это не все, родная моя. Сокровища, что Мишенька добыл, он велел тебе оставить. Сразу мне шепнул, как только мы поняли, что погоня за нами, и не уйти нам от нее. Семнадцать Золотых Соболей — это хорошее приданое, и ты сможешь сама себе жениха выбрать, когда время подойдет. Мишенька спрятал их в доме своих родителей, в Уржатке. Как спустишься в подпол, вправо поворотись и над балкой пошарь. Там будет камень шатающийся, его надо вытащить, а за ним — тайник. А в тайнике — монеты.
А теперь прощай, Катенька. И прости меня, грешную твою матушку, что не уберегла тебя от страшной правды и от прочих невзгод….»
— Ох ты ж! — Борис хлопнул себя по коленям. — А я думал, что бабские байки это все!
— Ты про что сейчас? — спросил я, осторожно положив листок на стол.
— Так про Марту Крюгер и Мишку-Ушкуйника! — Борис ухмыльнулся. — Бабушка моя эту историю любит рассказывать, во только в ее версии Марта с Мишкой сбежали, поселились на берегу Байкала, сам Унгерн их пригрел-приютил. А про семнадцать соболей даже песня есть. Слезливая. Обычно бабы пьяные ее голосить любят. Может, слышал? «…и тяжелою монетой запустил ему в лоб…»
— Неа, — я покачал головой и взял со стола глиняную монету. — А что еще за Золотые Соболя? Вот такие?
— Наверное, — сказал Борис. — Я их так-то не видел никогда, только слышал. Их атаман Пепеляев на Сибирском Земском Соборе отчеканил. Редкая штука. Так про них же все вроде как знают!
— Я же из Петербурга приехал, — я пожал плечами. — Это ваши какие-то внутренние сибирские дела.
— А, ну да, — Борис забрал у меня из рук монету и покрутил ее в руках. — Это почти сразу после баниции было. Пепеляев объявил Сибирский Земский Собор, и на него даже съехались почти все мало-мальски видные магнаты. И договорились учредить на брошенных на произвол судьбы сибирских землях новое государство, Сибирскую Конфедерацию. Чтобы честное, справедливое, со своими законами и все такое. Даже какие-то первые законы почти написали… И решили, что никакого царя-императора Сибири не надо, что управлять будет Совет Ста. И тогда Пепеляев приказал отчеканить тысячу золотых монет. Этих самых Золотых Соболей. Они вроде как деньгами не были, это такой символ. И раздал монеты всем участникам Собора. Промышленникам, там, добытчикам, главам торговых домов.
— А потом что-то пошло не так? — хмыкнул я.
— Ну так известно что, — Борис тоже хмыкнул. — Все разъехались по своим домам и принялись друг другу мелко гадить. Морозовы — Токмаковым, Токмаковы — Демидовым, Демидовы — Матониным, а Матонины — всем, до кого дотянутся. А потом Пепеляева убили, и все вообще развалилось. Только вот соболя и остались с тех пор.
— Интересно, если отец этой дамочки — магнат и промышленник, то почему ему Золотых Соболей не досталось?
— Да может и досталось, только меньше, чем он хотел, — сказал Борис.
— Неа, — вступил в разговор Йован. — Крюгеру тогда на соборе предложили от прусского гражданства отказаться, а он не стал. Ну ему сказали, что золото может у прусского короля тогда выпрашивать. Похабный журнал с картинками про ту историю есть. «Сказ о том, как пивовару Крюгеру вместо золотых соболей поджопников надавали».
— Тогда понятно, что он закусился на эти Соболя, — сказал Борис. — Непонятно только, почему дочь за Ушкуйника тогда отдавать не захотел. Казалось бы, ну вор. Ну что такого-то? Можно подумать, не все они так начинали когда-то…
— Слушайте, а ведь я знаю, про какой дом она пишет… — Йован зашипел и кончиками пальцев коснулся ран на своем плече. — Возле Ушайки, там еще пацан третьего дня утоп у самых мостков!
— Только нам туда хода нет, — мрачно проговорил Борис. — Перо под ребро сунут и в ту же Ушайку спустят.
— Да может там и нет уже никаких Соболей, — сказал я. — Сколько лет назад это было-то все?
— Да лет сто, наверное, — пожал плечами Борис.
— А вдруг есть? — глаза Йована загорелись. — Можно же узнать, что с той девкой потом было, с Катькой Крюгер.
— Так она не Крюгер же поди, — Борис задумчиво поскреб затылок. — Замуж же Марту за кого-то отдали… Но если тайник здесь, то она, значит, в университете училась. Или работала. Можно разузнать, в архиве должны быть старые дела студенческие… — он тревожно посмотрел на Йована. — Так, нельзя больше тянуть! Давай-ка потопали в лазарет, а ты, Лебовский, порядок тут наведи, а вечером соберем наших и обсудим это дело. Раз тайник в мызе, значит кладом надо со всеми мародерами поделиться. Надо коробочку эту заныкать пока.
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
Меня предали те, кому я доверял больше, чем себе. Мое имя вычеркнули со страниц истории, а уста мои замкнули чарами, чтобы я никогда не смог рассказать правду о той смуте. Весь мой род приговорили к смерти, но мне достался приговор более жестокий — ЖИЗНЬ. Я должен был жить и безмолвно наблюдать, как Российская Империя существует без меня. Но я не сдался. Я ждал почти полвека, чтобы получить возможность отплатить предателям той же монетой. Могущественная сила отправила меня на сто лет назад, в тело одного из моих родичей.
"Наш корреспондент трагически погиб, выполняя задание редакции..." — напишут завтра в новостях. Только я этого не увижу, потому что разбился об бетонный пол цеха заброшенного завода. Я упал с огромной высоты. Но почему-то не погиб, а провалился во времена позднего Советского Союза. И попал в тело только что получившего диплом факультета журналистики парня, которого распределили в заводскую многотиражку. Ах как иронично! Где же я так нагрешил-то, что колесо Сансары снова отправило меня работать в прессу?
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Миронов, в пятом веке – от южнорусских степей до Галлии – известный как князь Радомир, вынужден вновь вернуться в прошлое. Их род, их селения постигла злая участь – страшная эпидемия чумы, пришедшая с запада вместе с уходящими гуннами. Болезнь не щадит никого, и только князь и княгиня, как сакральные символы рода, могут остановить черную смерть, источник которой – проклятье Аттилы. Мертвый, он так же страшен, как и живой. Венец бургундов, дающий власть, тот, что правитель гуннов давно искал и обрел лишь перед самой смертью, необходимо вернуть, положить в его могилу… которую еще нужно отыскать.А чума свирепствует все сильнее, уже вымерла большая часть рода и некому хоронить умерших.
Двое наших в другом мире. Все в шоколаде, и чем это может грозить новому миру. Выложена первая книга.
Существует ли магия? Этот вопрос волновал студента-программиста Сергея Лемехова, когда он прочитал заклинание из одной древней книги. И вот он уже в другом теле, в другом мире, полном опасностей и загадок. Задор и смелость, смекалка и находчивость всегда при нём, и Сергей отважно принимает вызов судьбы. Его ожидают рискованные приключения, магические битвы и политические интриги. На этом пути не выстоять в одиночку, но, к счастью, Сергей встречает мудрых наставников и верных друзей. Помогая друг другу, они противостоят грозным врагам и меняют ход судьбы.
Прогулка двух подруг по катакомбам мистического Зеленого театра заканчивается в …Шотландии XVIII века. Здравствуй, новая жизнь. Не так сложно выжить в лесу, как устоять перед загадочными братьями Кемпбелл. Приспособятся ли современные девушки к жизни в прошлом? Смирятся с тайнами братьев? Победит любовь или желание вернуться в свое время?
Лев Толстой с помощниками сочиняет «Войну и мир», тем самым меняя реальную историю…Русские махолеты с воздуха атакуют самобеглые повозки Нея под Смоленском…Гусар садится играть в карты с чертом, а ставка — пропуск канонерок по реке для удара…Кто лучше для девушки из двадцать первого века: ее ровесник и современник, или старый гусар, чья невеста еще не родилась?..Фантасты создают свою версию войны Двенадцатого года — в ней иные подробности, иные победы и поражения, но неизменно одно — верность Долгу и Отечеству.