Газпром - [19]

Во второй половине дня к Ельцину приехал Валентин Юмашев и предложил список из четырех кандидатов на пост премьера: в нем значились спикер верхней палаты парламента Егор Строев, успевший поработать еще в Политбюро ЦК КПСС, бывший спикер Думы Иван Рыбкин, министр топлива и энергетики Сергей Кириенко и первый вице-премьер Борис Немцов. Первого Ельцин отбросил, потому что его назначение шокировало бы Запад. Последнего – потому что его никогда не утвердила бы Дума. Потом отбросил и Рыбкина – потому что его слишком активно лоббировал Борис Березовский, а Березовскому Ельцин до конца не доверял. Вот и остался молодой министр ТЭКа Кириенко. Только спустя месяц Дума с третьей попытки утвердит его премьером.

Узнав об увольнении, Черномырдин немедленно распорядился вынести свои вещи из премьерского кабинета в Белом доме.

В здании правительства на Краснопресненской набережной все были в шоке. За прошедшие годы именно Белый дом, некогда расстрелянный из танков, а потом отреставрированный и обжитый правительственными чиновниками, стал реальным центром России. Именно в этих коридорах и в этих кабинетах принимались все решения. Белый дом был как Рим, откуда расходились все дороги во все части империи, а Черномырдин сидел в нем, как римский император. Он брал в свое подчинение любых легионеров, и они склонялись перед его авторитетом.

Известие об отставке Черномырдина было похоже на еще один расстрел Белого дома. Сотрудники аппарата суетились в панике, не понимая, куда им теперь деться: возьмет их премьер с собой («Куда? Как куда? Конечно, в Газпром! Говорят, Вяхирев уже выделил 200 штатных единиц!») или оставит в наследство преемнику. Чиновники будто обезумели: начали носиться по Белому дому, передавая панические слухи, а чуть погодя стали свинчивать себе на память таблички с дверей. В премьерском секторе начался переезд: день и ночь несли палех, хохлому, ружья, сабли, картины, книги. Вместе со всеми этими безделушками Белый дом покинула и его значимость: здание правительства перестало быть важнейшим полюсом России.

Многочисленные подарки, скопившиеся у Черномырдина за 63 месяца премьерства, начали выносить в субботу и закончили только во вторник. Вещи перевозили на проспект академика Сахарова – там незадолго до этого закончился ремонт в штабе движения «Наш дом – Россия», который и предполагалось сделать центром его будущей президентской кампании.

В понедельник 23 марта по телевизору показали телеобращение Ельцина: «Больше пяти лет мы проработали вместе с Виктором Степановичем. Он многое сделал для страны, ценю его основательность и надежность. Никогда не сомневался в его верности и преданности делу, его человеческой порядочности». И объяснил зрителям, что поручил Черномырдину сосредоточиться на политической подготовке к выборам 2000 года.

Черномырдин всем своим видом старался внушить окружающим, что президент принял единственно правильное в этой ситуации решение, и отставной премьер за это ему благодарен.

Легкая паника ощущалась и в Газпроме. Ведь в прежние годы газовый гигант и правительство, несмотря на все проблемы, считали себя единым целым. Белодомовские аппаратчики по этому поводу однажды в шутку даже сочинили проект указа «О единстве государства и РАО Газпром», в котором были такие слова: «Государство и Газпром едины. В отсутствие премьер-министра его замещает председатель правления Газпрома, и наоборот». С уходом Черномырдина единство рушилось.

9 апреля Черномырдину исполнилось шестьдесят лет. Основные торжества прошли в штабе НДР на проспекте академика Сахарова. А вечером прошло еще одно застолье, для избранных – в Доме приемов на Воробьевых горах. Там Черномырдина поздравляли Борис Ельцин и Рем Вяхирев.

Глава Газпрома рассказал, что приготовил юбиляру «маленький, но дорогой подарок», и уточнил: «Дорогой не деньгами, а памятью о Газпроме». Речь шла об именной оранжевой каске бурильщика. Но это был не весь подарок. В конце вечера, когда Борис Ельцин уже уехал, Рем Вяхирев, обняв старого товарища, вдруг, не смущаясь свидетелей, сказал:

– Я поддержу тебя всеми доступными мне средствами. Мы давние друзья, мы вместе возмужали на газовых месторождениях Оренбургской области.

– Хочешь, чтобы я вернулся в Газпром? – не понял Черномырдин.

– Бери выше! На президентских выборах! – пробурчал Вяхирев.

Вскоре был зарегистрирован фонд «ЧВС-2000», который и должен был заниматься предвыборной раскруткой бывшего премьера. Однако рейтинг его стал неумолимо падать: в СМИ все чаще стали публиковаться компрометирующие Черномырдина статьи, рассказывавшие о богатствах, накопленных им за время премьерства, и коррупции, процветавшей при нем в Белом доме. Сам Черномырдин от обвинений предпочитал отмахиваться:

– Если грязь не моя, она ко мне не прилипнет, – говорил он.

Серьезные проблемы после отставки Черномырдина стали возникать и у Газпрома. Вся прежняя система отношений между правительством и Газпромом была сломана. До этого Черномырдин использовал Газпром как свой надежный тыл и безусловную опору, а Рем Вяхирев, хоть всякий раз и выражал недовольство тем, что правительство его обирает, но все же повиновался.