Газовый свет - [56]

— Что верно, то верно, — кивнул мистер Поултни. — На мой взгляд, в конюшне караулил джентльмен, у которого зрение просто как у рыси.

— И наш приятель обнаглел. Он принимал слежку в расчет, но это не имело для него значения, пока преследователь держался на значительном расстоянии, а значит, сам он наверняка мог в нужный момент нырнуть в такси и уехать. Если кто и напортачил, так это я, да как! Но поймите, я был твердо уверен, что он придет за моттрамовской машиной, которая явно была подготовлена к отъезду. Даже сейчас я не могу взять в толк, как это он так спокойно отказался от хозяйского лимузина. Ну разве только пронюхал, что в гараже засада, и потому можно в два счета погореть. Хотя без этой тысчонки он наверняка остался на мели.

— Мой муж, — ехидно заметила Анджела, — похоже, заранее знал, что Бринкман за машиной не явится.

— Да, кстати, — оживился Лейланд, — как насчет этого, а?

— К сожалению, додумался я поздновато. У меня даже в мыслях ничего такого не было, пока я не сказал это вслух, но, увы, время-то упустил. Впрочем, это всего лишь итог долгих размышлений, которые шли у меня в мозгу. Я старался проанализировать факты, и мне показалось, что наконец нашел вариант, учитывающий все их до единого. И хотя моя новая версия не исключает возможности, что Бринкман намеревался дать деру на машине, с тысячей фунтов, она все же рассматривает эту возможность наряду с другими.

— Ты что же, по-прежнему носишься со своей навязчивой идеей, с самоубийством?

— Я этого не говорил.

— Черт побери, туману тут, конечно, еще хоть отбавляй, но все ж таки ясно, что Бринкман — темная личность. А чем в таком случае мотивированы его поступки, как не тем, что он убийца?! С моей точки зрения невиновность не вяжется с неожиданным бегством под покровом сумерек и с вымышленным именем, которое называют, заказывая машину на станцию.

— Однако этого недостаточно, чтобы считать человека темной личностью и на таком основании отправить его на виселицу. Нужно отыскать мотив, который привел его к убийству, и способ, каким он сумел это убийство осуществить. Ты готов назвать их?

— Да, готов, — сказал Лейланд. — Всех подробностей я, конечно, наизусть не помню, но, как мне представляется, я готов рационально объяснить все обстоятельства. А суть сводится к тому, что Моттрам был убит.

Глава 23 ВЕРСИЯ ЛЕЙЛАНДА

— Что до мотива, — продолжал Лейланд, — я, пожалуй, не смогу выделить какой-то один. Но вполне достаточно и комбинации нескольких сравнительно веских мотивов. В целом я склонен поставить на первое место деньги — тысячу фунтов. Моттрам был богат, а секретарю своему платил не ахти сколько, да еще, как я понимаю, поговаривал о том, что уволит его. Бринкман знал, что у Моттрама есть эта сумма, так как сам получал в банке наличные по чеку, притом за день-два до отъезда в Чилторп. С другой стороны, я сомневаюсь, знал ли Бринкман, где спрятаны деньги; Моттрам определенно не слишком доверял ему, иначе не стал бы зашивать их в сиденье автомобиля. Когда я обнаружил cache[20], я предположил, что Бринкману известно о его существовании, и как раз по этой причине был уверен, что он пойдет прямо в гараж. Теперь-то я думаю, что он рассчитывал отыскать деньги в моттрамовских вещах, которые надеялся просмотреть до того, как явится полиция.

— Значит, по-твоему, страховка здесь ни при чем? — спросил Бридон.

— Я бы не сказал. Бринкман, безусловно, ярый антиклерикал — Эймс говорил, — и мне кажется, он, скорей всего, был бы рад при случае убрать Моттрама с дороги, особенно если бы смерть была обставлена как самоубийство. Ведь при самоубийстве Бесподобная страховку не выплатит. Впрочем, он так и так хотел представить убийство самоубийством, чтобы спасти собственную шкуру.

— Ты думаешь, здесь равно присутствуют два мотива?

— Возможно. Думаю, он почти наверняка знал, что у Моттрама плохо со здоровьем, а следовательно, знал и об опасности — с его точки зрения, — что страховка отойдет пулфордской епархии. Но мне кажется, одного этого мотива недостаточно, а вот вкупе с тысячей фунтов, которые он рассчитывал прикарманить, это уже кое-что.

— Ладно, на время оставим в покое мотив, — сказал Бридон. — Мне интересно, как он, по-твоему, это сделал.

— Наша ошибка в том, что мы с самого начала не хотели примириться с фактами. Надо было действовать, сообразуясь с ними, а не подгонять их под свою схему. В первую же минуту мы столкнулись, казалось бы, с неразрешимым противоречием. Запертая дверь убеждала, что Моттрам умирал в одиночестве, тогда как перекрытый газ свидетельствовал об обратном: он был не один. Факты позволяли подозревать как убийство, так и самоубийство; сложность заключалась в том, чтобы вписать весь комплекс фактов в одну из двух версий. И я повторяю, мы совершили ошибку, не приняв факты как руководство к действию. Дверь была заперта изнутри — это непреложный факт. Значит, Моттрам был один, с той минуты, как лег в постель, и до тех пор, как утром взломали дверь. А когда ее взломали, газовый вентиль был перекрыт. Кто-то его закрутил, а для этого должен был находиться в комнате. Но там находился только один человек — сам Моттрам. Значит, он и закрутил вентиль.