Газетная война. Отклики на берлинские радиопередачи П. Г. Вудхауза - [4]

Оценивать чужие мотивы всегда непросто. Кто может сказать наверняка, что бы он сам сделал в тех или иных обстоятельствах? Ни один из тех, кто так громко хулит Вудхауза, не пережил того, что пережил он. Мне всегда казалось, что частью христианского учения была заповедь «Не судите, да не судимы будете».

После капитуляции Бельгии на голову короля Леопольда обрушился шквал обвинений, о которых теперь стараются забыть, потому что с ними, как выяснилось, слишком поспешили. Простите меня за дерзость, но вряд ли поступок Вудхауза можно считать делом государственной важности. Очень может быть, что наши теперешние суждения о нем несправедливы. Да и надо ли вообще выносить о нем какие-то суждения? Неужели во время мировой войны не найдется дел поважнее?

Искренне ваша Этель Меннин.

Сэр!

Некоторые из ваших почтенных читателей, недовольных проступком Вудхауза, высказываются с каким-то удивительным высокомерием. А. А. Милн дает понять, что Вудхауз всегда был безалаберным эскапистом, а Э. К. Бентли огорчается, что Оксфорд присудил степень доктора словесности человеку, который «в жизни не написал ни одной серьезной строчки».

И тем не менее они требуют от этого, по их мнению, беспринципного скомороха, вышедшего из немецкого заточения, несгибаемой твердости и стойкости. Не слишком ли многого они хотят от того, кого сами так низко ценят?

Что же касается утверждения, будто эти передачи вредят нашим интересам в Америке, то можно лишь поинтересоваться, неужели вудхаузовское дуракаваляние в Берлине тронет американцев больше, чем безуспешные призывы их прежнего кумира, полковника Линдберга, который также воспользовался нацистским гостеприимством. Уж лучше сохраним наш гнев для нацистов, чем растрачивать его на нравоучения нашим слабым братьям, которым к тому же не дадут их прочитать.

С уважением и т. д. Уолтер Джеймс.

Сэр!

В спорах о злополучных радиопередачах Вудхауза обычно упускается из виду одно важное обстоятельство. Ко времени Битвы за Францию, когда Вудхауз попал в руки врага, английский народ лишь только начал понимать военную и политическую значимость немецкой пропаганды. С тех пор мы многому научились. Мы кое-что узнали о том, почему и как пала Франция, мы наблюдали, как происходит разобщение Балкан, мы видели, как медленно пробуждается американское общественное мнение, опьяненное нацистским наркотиком.

Но много ли из этого можно было узнать в немецком концентрационном лагере или даже в отеле «Адлон»? Теоретически, конечно, каждый патриот должен быть готов сопротивляться врагу и даже, если нужно, идти на мученическую смерть, но очень трудно проявлять подобный героизм, когда необходимость его непонятна и в принципе не может быть понята.

Искренне ваша Дороти Сэйерс.

Сэр!

Ни один писатель не стремился привлечь к себе меньше внимания, чем П. Г. Вудхауз. И как его старый друг я берусь утверждать, что ни одному другому писателю общественное внимание не принесло столько вреда.

Когда разразилась прошлая война, Вудхауз был в Нью-Йорке. В апреле 1917 года, когда США вступили в войну, там открылась призывная комиссия для живущих в Америке англичан. Вудхауз добровольно пришел в эту комиссию, но там его признали негодным к строевой службе.

Ему неоднократно ставили в вину историю с налогами. Действительно, как писал здесь У. О. Дарлингтон, американское правительство потребовало от Вудхауза 50000 фунтов стерлингов в уплату налогов. О чем мистер Дарлингтон забыл упомянуть, так это о том, что после долгих переговоров американское правительство удовлетворилось одной седьмой частью первоначально потребованной суммы. Если бы им удалось доказать законность своих притязаний на большее, они бы уж точно не ограничились меньшим.

Возьмите любую фотографию Плама Вудхауза до войны и сравните ее с фотографией, снятой в Силезии, — и вы увидите, что с ним сделал немецкий лагерь. Прежде чем бросать в него камни, давайте попробуем войти в его положение и поможем ему, в свою очередь, понять, что ради его же собственного блага, ради блага его родных и его страны эти передачи должны прекратиться. Но как донести до него наш призыв?

Ваш покорный слуга У. Тауненд.

Сэр!

В связи с многочисленными письмами о П. Г. Вудхаузе, которые вы получаете, возможно, вам небезынтересно будет познакомиться с фактами, касающимися его освобождения из немецкого лагеря, которые оказались в моем распоряжении.

Вудхауз попал в плен в прошлом году, поскольку отказывался верить, что к его дому, где он работал над очередной книгой, приближаются немцы. Он надеялся, что успеет до отъезда из Франции закончить последние четыре главы. Ему тогда было 58 лет. Немцы не держат в лагерях граждан враждебных государств старше 60 лет, а через несколько месяцев Вудхаузу исполняется 60.

Вудхауза интернировали в один из лучших немецких лагерей: он расположен на территории бывшей лечебницы для душевнобольных, условия там относительно сносные, а командующий лагерем (который был в английском плену во время прошлой войны) — человек терпимый и снисходительный. Вудхаузу хотели даже отвести отдельную комнату, но он отказался от всяких поблажек и жил в одном бараке с 60 другими военнопленными. Ему, однако, предоставили место, где он мог писать: это было просторное помещение, где вместе с Вудхаузом «работали» саксофонист, пианист и чечеточник.