Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны - [107]
Газетная пресса не могла пройти мимо экономической политики белых режимов. И большевистские и антисоветские газеты отмечали, что эффективной экономической политики антисоветские государственные образования выработать не смогли. Это приводило к тому, что хозяйственный кризис при этих режимах усиливался. «Омское правительство больше чем за полгода своего существования ровно ничего не сделало для борьбы с разрухой», — подчеркивала читинская газета «Наш путь»[884]. Газеты Северной области отмечали плачевное хозяйственное состояние области и неумение правительства края справиться с хозяйственными трудностями. «Наша близорукая политика ведет нас… к очень печальным последствиям», — отмечала газета «Русский Север»[885].
Отменив продразверстку, антибольшевистские правительства не смогли наладить работу эффективного продовольственного аппарата и снабдить продовольствием города и армию. Разруха, продовольственные затруднения, дезорганизация тыла, холод, воровство, спекуляция, административный произвол делали жизнь людей невыносимой. Доверие к антибольшевистским правительствам сильно падало, что подрывало боеспособность армии и способствовало росту просоветских настроений и симпатий. «Но разруха и дезорганизация в тылу… поколебали наши успехи, — писала «Вольная Кубань». — В тылу жизнь приняла ужасающие уродливые формы. Спекуляция, хищение… дезертирство — все это переплелось в чудовищный клубок»[886].
Одной из самых болезненных проблем внутренней жизни антибольшевистских режимов была спекуляция. Против нее руководители белых правительств не нашли средств защиты. Эта проблема приобрела политический характер, она сильно дискредитировала антибольшевистские силы. Спекуляция «есть не только обыкновенное преступление, но преступление с политическою преступной целью», отмечала семипалатинская газета «Новое слово»[887].
На страницах российской прессы самых разных политических направлений нашла обстоятельное освещение социальная политика антибольшевистских российских государственных образований. Много внимания газетные издания уделяли рабочему вопросу. С одной стороны, на страницах газет печатались статьи и заметки о готовившихся проектах законов по рабочему вопросу, а с другой — материалы об усилении эксплуатации рабочих, уменьшении заработной платы, увеличении продолжительности рабочего дня, локаутах. Журналисты признавали, что неудачное разрешение белыми диктатурами рабочего вопроса во многом предопределило их поражение. Они показывали, что антибольшевистские политические режимы не смогли улучшить положение рабочих. Война, провалы белых правительств в стремлении наладить хозяйственную жизнь привели к ухудшению их материального благополучия. Антисоветские правительства пытались поднять жизненный уровень рабочих, но все прибавки к зарплате обесценивались инфляцией, «и когда акт прибавки совершиться, она уже является запоздалой, недостаточной»[888]. Антисоветскими правительствами не было выработано рабочее законодательство, которое эффективно регулировало бы трудовые конфликты и направляло разрешение возникающих проблем в цивилизованное русло. «У нас в России до сих пор нет рабочего законодательства, нет определенных юридических норм, регулирующих взаимоотношение труда и капитала и защищающих интересы рабочего-производителя от всесторонней эксплуатации», — с сожалением констатировали журналисты читинского «Нашего пути»[889].
Положение усугублялось тем, что фактическая реставрация имперских порядков лишала рабочих социальных завоеваний февральской революции. Любые попытки рабочих отстаивать свои права пресекались по обвинению в большевизме и стремлению к восстанию. Российские бизнесмены не умели, а в ряде случаев и не хотели проводить соглашательско-реформистскую политику. «Предприниматели никак не могли отрешиться от взглядов на рабочего “как на безгласного раба”, должного жить исключительно по воле хозяев», — писала газета «Наш путь»[890].
Белые власти видели в рабочих потенциальных союзников большевиков. Свергнув советскую власть, они стали проводить по отношению к рабочим политику жесткого террора. Каждый рабочий был под подозрением, и даже профсоюзы, руководимые меньшевиками и эсерами, существовали на полулегальном положении. Забастовки беспощадно подавлялись. Все это вызывало недовольство рабочих, которые «получив большевистское восстание, не желают расставаться с “диктатурой пролетариата”»[891]. Среди рабочих росло недоверие, а во многих случаях и злоба по отношению к антисоветским властям, усиливались симпатии к советской власти. Следствием этого являлись рост рабочих выступлений на территории белых режимов. Газеты достаточно подробно регистрировали многие значительные массовые выступления рабочих, а также давали немало материала о действиях властей по ликвидации забастовок. Подчас газеты являются единственным источником по истории стачечного движения на территории белой России.
Столь же широко газеты показывали решение антисоветскими режимами крестьянского вопроса. И большевистские и антибольшевистские газетные издания подробно анализировали аграрное законодательство всех антисоветских государственных образований и подчеркивали, что на подконтрольных им территориях шла реставрация старых царских порядков. Это означало фактическое возвращение помещикам земель, захваченных крестьянами в 1917–1918 гг. Вместе со старыми порядками возвращались и сами помещики. Они, несмотря на декларации белых правительств о необходимости укрепления средних и мелких хозяйств, проводили на местах антикрестьянскую политику. Это вело к подрыву доверия крестьянства к антибольшевистским правительственным программам. Так, в «Вольной Кубани» отмечалось, что «крестьяне… конечно, никогда не поверят, что крупный помещик будет защищать их интересы, а не свои собственные
