Газета Завтра 990 (47 2012) - [26]

Если мы не знаем истории, мы утрачиваем логику повествования, частью которого являемся мы сами и наше общество, значит, мы расчеловечиваемся, мы утрачиваем самих себя. И это, конечно, одна из угроз сегодняшнего состояния мира, когда люди теряют историческую идентичность, утрачивают логику произносимого дискурса в мировой истории. Это и называется постмодерн, разрушение логоса, трансгуманизм, утрата человеческого измерения. Это действительно, очень серьёзный вызов — социальный, психологический, культурный.

В Новое время человек захотел свободы и в первую очередь избавился от Традиции и от Бога. Но потом, в ХХ веке, он обнаружил, что, избавившись от Традиции и от Бога, он потерял самого человека, и его "свобода" превратилась на самом деле в тяжелейшее, невыносимое бремя, которое его раздавило. Человек убил Бога, чтобы быть свободным, но эта "свобода" в свою очередь убила его самого, поработила и подчинила себе. Вот это, если угодно, некий результат ХХ века, с этим входим в ХХI век.

"ЗАВТРА". Но это изначально произошло лишь на Западе, и уж потом было экспортировано в другие культуры. Но как Западу удаётся навязать это остальному человечеству?

А.Д. Запад воспринимает это положение дел с восторгом, с оптимизмом. Он говорит: отлично, мы убили Бога; и даже если мы убьём человека — ничего страшного, главное — свобода. Запад использует двойные стандарты,  утверждая, что тот мир, который сегодня построен: без Бога и уже отчасти без человека, — это лучший из миров. И, соответственно, стремится навязать эту модель предельного индивидуализма — либеральную демократию как общеобязательную программу для всего человечества через процесс глобализации, через идеологию прав человека, через рыночное общество, где всё продается и покупается, через императив абсолютного технологического развития, в жертву которому приносится всё, в том числе человеческая мораль, семья, традиционные ценности.

Это вызов, потому что традиция, религия, консервативное мировоззрение рассматривают такое состояние как царство антихриста, как последние времена, как последнее отступление. Поэтому, если говорить по самому большому счёту, — мы живём в мире эсхатологии, в мире апостасии, в мире отступничества, в мире активно наступающего антихриста. И образ этого антихриста фиксируется в западной — особенно в американской — культуре, которая становится постепенно планетарной, универсальной и глобальной. А экономически это воплощено в свободном рынке, в новой виртуальной экономике. В военном отношении это воплощено в американской военной гегемонии, в доминации блока НАТО, который сметает все те силы, которые пытаются ему противостоять. А в социальной сфере — это пропаганда индивидуализма и либерализма, которые разрушают традиционные институты: консервативные или хотя бы просто социально ориентированные.

Таким образом, с точки зрения консерваторов, то, с чем мы имеем дело, это антихрист. Запад — это антихрист на всех уровнях: и метафорически, и религиозно, и социально-экономически, и политически.

Сегодня Россия стоит перед выбором: включаться ли в мир антихриста, который либералы-западники прославляют как пик прогресса, технического развития, свободы, модернизации, а консерваторы видят просто как разверзшиеся врата кровавой пылающей бездны ада? Прыгать ли России в этот ад? Либо, наоборот, стремиться сохраниться, уберечься от него — вот что сегодня решается в нашей политике. Ни больше, ни меньше: идти в ад или противостоять этому, держаться за нашу веру, за нашу религию, за нашу государственность, за наше общество, за нашу культуру, за нашу идентичность?

Россия стоит сегодня перед фундаментальным выбором: либо идти на Запад, к антихристу, либо укреплять свое собственно "я", быть верными Христу, быть верными традиционным ценностям, быть верными самим себе. Вот задача, вот контекст нашей ситуации. И царство антихриста строится стремительно, скорость его строительства повышается, как скорость смены мод или технологических изобретений. А на стороне консерваторов, как сказал в своё время Артур Мёллер ван ден Брук, не просто прошлое, не просто древнее, не просто старое, а вечное. Бешеная иллюзорная скорость — с одной стороны, и спокойная торжественная сияющая Христова вечность — с другой. Это борьба мрака и света, это борьба лжи и истины. И место России сегодня определяется в противостоянии между двумя этими лагерями.

"ЗАВТРА". Любой либерал или, как они часто выражаются, просто "разумный", прогрессивный человек вам на это возразит, что, несмотря на весь пафос консерваторов, без экономики, технологий, индустриализации и прогресса нам никак не обойтись, и их ценность не идёт в сравнение с ценностями вечности, которые не конкретны в материальном восприятии, не соответствуют современности. 

А.Д. Я полагаю, что ценности Вечности — самое главное. А экономика, политика, геополитика, геоэкономика, стратегия, культура, информационное развитие, технологии, индустриализация, постмодерн — всё это лишь атрибуты фундаментального, глобального экзистенциального, эсхатологического выбора между добром и злом. Мы как русские патриоты делаем выбор России. Россия будет в вечном ядре, в духовном центре. Это — Россия вечная, это — Россия православная, это — Россия традиционная, это — Россия, ориентированная на социальную справедливость, это — Россия крепкая, это — Россия чистая, нравственная, духовная, а не та, что из нее хотят сделать носители либерализма, западничества, сети агентуры влияния внутри страны. Вот каков, на мой взгляд, основной смысл современности.