Газета Завтра 938 (45 2011) - [30]

Виктор, по кличке "Шаман" — крупный столичный криминальный авторитет — приезжает на родину инкогнито. Он скрывается от профессиональных киллеров, нанятых его бывшим подельником — ныне одним из политических лидеров, желающим стереть из своей биографии бандитское прошлое и "честно" служить своему народу. Но попытка найти убежище в родных степях оборачивается настоящей трагедией.

Еще до предпремьерного показа в интернете фигурировал интригующий постер, крайне малопохожий на жалкие рекламные иллюстрации кинопродукции, выпускаемой последние годы на постсоветском пространстве. Да и интервью с режиссёром Олегом Погодиным ("Родина ждёт") обещало зрителю что-то неописуемое: "На эстетику фильма, думаю, сильно повлияли три фактора. И все три — американоцентристские. Литературный след — это Уильям Фолкнер. Живописный — Эндрю Уайет. Кинематографический — Сэм Пекинпа. Это мое скрытое признание в любви американской культуре. С одной стороны. А с другой — я хотел сделать фильм о том, что знаю и чувствую лучше всего. О своих родных местах. О людях, чьи голоса я слышу в своей памяти до сих пор. Их реплики, поведение, отношение друг к другу… Меня долгие годы доставала одна мысль: о разобщённости русских, о том, что среди русских слабеют семейные, родственные связи…Я думал о том, что жестокость и насилие в наших семьях, как средство воздействия друг на друга, почитаются больше всего. А любовь — она закопана где-то глубоко под всем этим. Под окриками, оплеухами, гнётом. Иной раз ее и раскопать-то не удаётся. Нужен такой специальный, очень сильный микроскоп, в который эту любовь можно рассмотреть".

Заявление более, чем глобальное, учитывая, что в другом интервью Погодин между делом упоминал в контексте своего фильма грандиозного "Лоуренса Аравийского". Учитывая всё вышесказанное, сказать, что подобное кино ждали, — не сказать ничего. И если у кого-нибудь могут возникнуть вопросы об этической совместимости Фолкнера и Пекинпа, достаточно вспомнить легендарный криминальный фильм Роберта Олдрича "Банда Гриссомов" (1971), снятый по первому роману Джеймса Хедли Чейза "Нет орхидей для мисс Блэндиш", сюжет которого, в свою очередь, был невзначай позаимствован из фолкнеровского "Святилища".

Дело даже не в том, что с жанровым кино в России до сих пор не сложилось ничего внятного. До недавних пор кинематограф нашей страны представлял собой некий трагический треугольник — конвейерный коммерческий шлак, адский арт-хаус российской новой волны и Звягинцев с Сокуровым, служащие фестивальной "затычкой" для многочисленных скептиков. И где-то высоко-высоко над всей этой "мышиной вознёй", в заоблачных далях ощущения собственного превосходства, парил и продолжает парить неподвластный критике Никита Сергеевич Михалков. Появление в таких условиях русской эпической криминальной драмы в лучших традициях масштабных работ Сэма Пекинпа казалось совершенно невероятным.

Еще более невероятным сейчас кажется то, что столь громкая заявка на успех себя оправдала. Получившийся результат заслуживает того, чтобы серьёзно рассуждать о фильме и о тех тенденциях, которые, возможно, повлечёт за собой данное новаторство. Главная уникальность фильма Олега Погодина заключается в том, что, впервые за все годы существования отечественного кинематографа, снимался он без оглядки на достойные образцы советского кино — что у нас иногда ещё случается. И счастливо избежал художественного убожества, насильно навязанного нам современными киноподелками. При этом "Дом" — абсолютно русский фильм, эмоционально куда более близкий "Тихому Дону" Михаила Шолохова, нежели американским вестернам, служившим источниками вдохновения и фантазии.

Что касается американского эпоса, то за изумительную картинку — тут тебе и Пекинпа, и ранний Теренс Малик — отвечал оператор Антуан Вивас-Денисов. А за безупречную драматургию — сам Олег Погодин, написавший лучший сценарий в отечественном кино последних десяти лет. Венчают столь редкий в нашей жизни симбиоз прекрасные актёрские работы, создающие атмосферу живой истории реальных людей, веришь которой безоговорочно. Многоплановость сценария, использование драматургических полутонов, усиленные великолепной фактурой, создают хлёсткий эффект разворачивающейся пружины. Остаётся только пожалеть о решении продюсеров сократить трёхчасовую режиссёрскую версию до привычных для восприятия потребителей попкорна 120-ти минут экранного времени.

Есть и другая проблема. Жестокий — для российского кино — финал, возможно, отпугнёт не в меру впечатлительных зрителей: немногочисленные жалобы на "ужас, ужас, ужас" уже поступали. Но законы жанра нисколько не обязаны щадить зрителя. Они призваны перемолоть чувства в очищающий катарсис, без которого любая трагедия рискует превратиться в фарс. И бесследно исчезнуть в глубинах памяти. Подобный печальный исход фильму Олега Погодина в любом случае не грозит.

В нормальной стране режиссер, снявший на полнейшем безрыбье такое кино, не сходил бы с экранов телевизоров и журнальных полос и моментально заделался местным Квентином Тарантино. Но у нас по старинке предпочитают мелкие кинематографические дрязги (например — душную шумиху вокруг реальных и гипотетических "Оскаров" Никиты Михалкова) реальным художественным достижениям. И эту подчёркнутую провинциальность нравов всё сложнее и сложнее выдавать за колоритные издержки местного самосознания. Как было сказано в одном известном советском вестерне: "Делом надо заниматься, делом!"