Газета Завтра 937 (44 2011) - [32]

Владимир Винников -- Апостроф

Дмитрий Лобанов. Семь самураев СССР. Они сражались за Родину. / Серия "Сверхдержава". — М.: Книжный мир, 2011, 240 с., 1500 экз.

В декабре 1991 года на голосовании Верховного Совета РСФСР были ратифицированы Беловежские соглашения, уничтожавшие Советский Союз. Из 250 депутатов "против" голосовало лишь семеро человек: Сергей Бабурин, Виктор Балала, Владимир Исаков, Илья Константинов, Павел Лысов, Николай Павлов и Сергей Полозков.

Сегодня, через 20 лет после "крупнейшей геополитической катастрофы двадцатого века", этих людей, которые не побоялись "идти не в ногу" и "против течения", как бы ни сложилась их последующая жизненная и политическая судьба, вполне можно считать последними Героями Советского Союза, хотя автор рецензируемой книги — видимо, под впечатлением от знаменитого фильма Акиро Куросавы — предпочитает именовать их "самураями" и даже проводит параллели между героями своей книги и японскими "воинами-аристократами", исповедовавшими этику "бусидо" (основанную на принципе личной преданности сюзерену, чего у депутатов российского Верховного Совета образца 1991 года, разумеется, не было и быть не могло).

Но это, так сказать, "проблема подачи материала", а сам материал у Дмитрия Лобанова получился чрезвычайно интересным — прежде всего в связи с тем, что вопросы он задавал практически одни и те же, а вот ответы "великолепной семёрки" получились абсолютно разными и, порой, прямо противоречащими друг другу. Примеров тому на страницах книги великое множество, но достаточно будет, надеюсь, и одного.

Вопрос: "Что привело к распаду Советского Союза?"

Сергей Бабурин: "Терпеть не могу слово "распад". Не было распада страны, страну разрушили. Распад — это что-то происходящее самопроизвольно, а гибель СССР самопроизвольной не была".

Виктор Балала: "Их было достаточно: и внешних, и внутренних причин... Общество, в силу известных ожиданий и желания развиваться, надеялось на некое поступательное движение вперёд, а вместо того происходило воспроизведение весьма уже надоевшего клише, политического и социального".

Владимир Исаков: "Я бы не сказал, что СССР был здоровым и крепким государством, которое ни с того, ни с сего вдруг распалось... К 90-м годам прошлого столетия в нём накопились серьёзные проблемы, прежде всего — экономического характера. Я имею в виду хроническое отставание от развитых стран в обновлении производства, в освоении новых технологий, в росте производительности труда".

Илья Константинов: "Сработала целая совокупность факторов. Здесь и поражение в "холодной войне", здесь и несовершенство внутриполитической системы, здесь и пробуксовка плановой экономики, здесь и неблагоприятная для нас внешнеэкономическая конъюнктура, связанная с падением мировых цен на нефть, здесь и недостатки внутренней системы отбора кадров, здесь и идеологический кризис, в который явно погрузилось советское общество... Здесь и деятельность международных разведывательных и иных центров, которые работали против нашей страны. Здесь и внутренняя "пятая колонна", и ошибки руководства..."

Павел Лысов: "Основная причина, конечно же, внешняя. В противостоянии капиталистического и социалистического укладов всегда лежало не просто идеологическое соперничество. Основу этого противостояния составляли вполне рыночные ценности: борьба за доступ к сырьевым ресурсам, дешёвой рабочей силе и за рынки сбыта... Главную роль в распаде страны сыграл субъективный фактор — лидеры государства".

Николай Павлов: "Американцы сами об этом откровенно написали, причём, не один человек написал, а многие. Какие они деньги вкладывали, сколько они усилий предпринимали для того, чтобы, в конечном итоге, СССР перестал существовать... Борьба за гегемонию всегда предусматривает, что того, кто наиболее близок тебе по силе, так называемого субгегемона, — нужно раздавить, выбить из числа активных игроков. Что они и сделали, и продолжают делать".

Сергей Полозков: "Элите захотелось отвечать гораздо меньше, а получать гораздо больше — так, как это происходит в США и Европе. Это, на мой взгляд, был центральный мотив".

Складывается ли из множества отдельных и, порой, весьма причудливых деталей, "с горкой" высыпанных в книге Дмитрия Лобанова, какой-то целостный образ нашей недавней истории, длящейся и в настоящем? Разумеется, нет, да автор, судя по всему, и не ставил перед собой какой-то определенной идеологической задачи.

Перед нами — именно свидетельства очевидцев, тех, кто после августа 1991-го оказался "на одной стороне баррикад". И эти свидетельства, несомненно и неизбежно, придётся учитывать в поисках той "точки опоры", с которой наша страна сможет двинуться дальше, вернувшись из хронологической "черной дыры" в актуальное историческое время...

А пока — надо понимать, что мы живём в мире воплощенной мечты советской номенклатуры. "Они были убеждены в том, что элита должна иметь наследуемую собственность, неотчуждаемое имущество, которое в любом случае остаётся их потомкам при любом раскладе, при любом исходе карьеры. А именно этой-то уверенности советская элита и была лишена. Отсюда и недовольство" (Илья Константинов).