Газета Завтра 931 (38 2011) - [29]

К сожалению, не удалось увидеться с прославленными доярками племзавода "Тагилка" Героем Социалистического Труда Анастасией Никандровной Грязных и кавалером ордена Ленина и двух орденов Трудового Красного Знамени Анной Федоровной Онищенко. Обе в преклонном возрасте и очень переживают за судьбу тагилок, от которых получали рекордные удои. Увы, богатый опыт ветеранов не востребован. А одной из острейших проблем агропромышленного комплекса России в настоящее время является как раз нехватка квалифицированных кадров. В хозяйствах не остается людей. Некому пахать, сеять, ухаживать за скотом. Там, где когда-то колосились пшеница и рожь, паслись тучные стада, ныне на протяжении тысяч верст — пустынные места...

В разговорах со специалистами проскользнуло — будто бы в "Уралплемцентре" всё-таки сохранилось небольшое количество доз семени быков тагильской породы. Отправился в Екатеринбург. Беседую с заведующей отделом по племенной работе центра Светланой Леонидовной Гридиной. Она довольно обстоятельно рассказала о проводимой работе:

— Сейчас у нас семьдесят быков голштинизированной черно-пестрой уральской породы скота. Достаточно, чтобы обеспечить потребность в семени хозяйств Свердловской, Челябинской, Пермской, Курганской областей, Башкирии. Не скрою, спрос упал в разы. Но пока держимся...

— А что волнует?

— Проблем хватает. Хотелось бы, чтобы развитию животноводства уделялось больше внимания. Это одно из самых "узких" мест в сельском хозяйстве. На мой взгляд, следовало бы поднять планку селекционной работы. Методики оценки животных явно устарели. Скажем, инструкция по бонитировке скота не перерабатывалась аж тридцать с лишним лет! Необходимо расширить список оценочных факторов. Идеал — здоровое стадо. Надо отдать должное министерству сельского хозяйства Свердловской области, отказавшемуся от закупок нетелей за рубежом. Это пустая трата денег. Хозяйства сориентированы на улучшение уральского типа черно-пестрого рогатого скота. И правильно.

— Но почему отказались от тагильской породы?

— Затмили глаза успехи заокеанских фермеров, которые надаивают свыше десяти тысяч литров. Никого не волнует, что при этом в корма добавляются различные искусственные стимуляторы. В частности, гормоны роста, которые отнюдь не безопасны для здоровья людей. Молоко же тагилок отличалось отменным вкусом. Эта порода вполне могла бы существовать до сих пор. Кстати, недавно к нам приезжал главный зоотехник управления сельского хозяйства Октябрьского района Пермского края Валерий Михайлович Абсаликов. Приобрел двести доз семени тагильских быков.

— Собирается возродить породу?

— Похоже, так...

По прибытии в Москву я связался по телефону с тем самым зоотехником Абсаликовым. Он удивился звонку:

— Думал, что в столице никому и дела нет до крестьян...

— Как видите, есть... Прослышал, что вы закупили в Екатеринбурге семя тагильских быков. С какой целью?

— Возродить породу. В СПК имени Шорохова уже подрастают полсотни телят, полученных путем искусственного осеменения. Сейчас рассматривается вопрос о придании хозяйству статуса генофондного.

— А от кого узнали про тагилок?

— Еще во время учебы в Пермском сельхозинституте заинтересовался этой породой. Прекрасный скот! Не зря три века крестьяне разводили его. Сколько поколений уральцев вскормили тагилки! Надеюсь, они еще докажут свою жизненность...

Борис Лизнёв -- Первый план

Первое сентября. Всюду оживлённые школьники. Почему-то мне сразу вспоминается моя школа, класс, выпускной вечер. С нами учился странный парень Саша Парфёнов. Молчун, поначалу весьма хилый, затем неожиданно поступил в боксёрскую секцию, и через полгода к нему уже невозможно было подступиться. Он мог себя защитить.

В десятом классе Парфёнов, вечный троечник, за год стал отличником и окончил школу чуть ли не с медалью. Классная руководительница говорила, что если кому-то и следует салютовать, то только Саше Парфёнову. Человеку, который себя сам как-то воспитывал.

Была у него одна страсть, о которой, наверное, никто уже и не помнит, кроме меня. Парфёнов любил одну песню. Может быть, для него она даже чем-то большим, нежели просто песней. "Последний бой" на музыку и слова Михаила Ножкина, она звучала в фильме "Освобождение".

Мы так давно, мы так давно не отдыхали;

Нам было просто не до отдыха с тобой;

Мы пол-Европы по-пластунски пропахали;

И завтра, завтра, наконец, последний бой.

Ещё немного, ещё чуть-чуть;

Последний бой — он трудный самый.

А я в Россию, домой хочу;

Я так давно не видел маму…

Помнится, в поход мы взяли с собой приёмник и вечером у костра пытались поймать радиоволну. Зазвучала эта песня. Кто-то захотел настроиться на другую, но Саша вырвал приёмник и очень сосредоточенно слушал.

Однажды он попросил кого-то, кто мог играть на гитаре, спеть его любимую песню. Её никто не знал. Тогда я почувствовал, что эта песня для него — нечто большее, чем просто слова и музыка. Несколько раз я видел, как он, стоя в автобусе, что-то напевал про себя. По артикуляции можно было догадаться, что это именно "Последний бой".

В какой-то момент я даже начал ёрничать по этому поводу и в школьной стенгазете в рубрике "новости" написал что-то вроде: какая-то скучная у нас стала общественная жизнь. Всё одно и то же, вечера проходят одинаково, одни и те же люди получают пятёрки, одни и те же — двойки, всё так же Саша Парфёнов поёт про себя: "Мы так давно, мы так давно не отдыхали…".