Газета Завтра 900 (7 2011) - [3]

Александра я знаю добрые два десятка лет. И все эти годы постоянно вижу его с лидером КПРФ Геннадием Андреевичем Зюгановым. Идём ли мы в начале девяностых годов по московским улицам гигантским шествием под флагами, под хоругвями, под перезвон церковных колоколов, звучание которых записано на кассетники, с песнями революции и Великой Отечественной войны, — всегда он рядом с Зюгановым: чуть позади, немного правее, так, как будто прикрывает его со спины от недоброго взгляда, от возможного нападения, — его защита, его оборона.

Помню его приходящим со своим лидером на наши секретные посиделки в газету "День", когда у компартии ещё не было своей резиденции. Компартия ещё не была включена в думский процесс, и наша газета была одновременно и газетным изданием, и штабом, где мы обсуждали и решали очень тонкие деликатные проблемы сиюминутной политики.

Помню Александра в ужасные и страшные дни девяносто третьего года, когда разгромленная, расстрелянная из танков оппозиция бежала в леса, попадала в руки карателей. И в эти ужасные тёмные дни Тарнаев, получая от своего руководителя самые деликатные и опасные поручении, исчезал на время, мешаясь то с толпой разбегавшихся демонстрантов, то, внедряясь в ряды, цепи ОМОНа и внутренних войск.. Будучи сам офицером, разведчиком, он в эти тяжёлые дни умел выполнять очень тонкие и важные поручения.

Он неизменно был со своим шефом в тяжелейших аппаратных ситуациях, когда готовились партийные съезды. Один из них проходил в Измайлове — буквально при свечах, потому что противники вырубили электричество и обрекли коммунистов на тьму. И в этой тьме с лампами, питаемыми аккумуляторами, Тарнаев обеспечивал безопасность своего руководителя, обеспечивал гармонию внутри этого сложного съезда, когда партию изнутри сотрясали распри и угроза раскола.

Находясь рядом с Зюгановым, будучи иногда его тенью, иногда правой рукой, его помощником, Тарнаев многому научился, многое узнал. Существует ли в компартии другой такой человек, который так знает изнутри всю тонкую партийную музыку, всю партийную мелодию, которая звучит то гармонично — в унисон и лад, то вдруг в ней возникают фистулы, срывы, она может перейти на фальшивые интонации. И тогда в партии возникают биения, угрозы распада, внутренние распри, резко её ослабляющие.

Думаю, что Тарнаев научился методике, стилистике внутренней работы партии, которая находится в оппозиции.

Всё руководство, вся вершина системной оппозиции находится на виду, заседает в Думе. Но у такой организации, как КПРФ, всегда есть тайны, закрытые сферы, зоны, куда не пускают ни врагов, ни друзей. Потому что традиция КПРФ восходит к традиции КПСС, а та переплетается с традициями ранней РСДРП, создаваемой ранними ленинцами.

Сколько раз Тарнаев был свидетелем нападок на своего руководителя! Нападок, которые иногда инсценировались властью, когда выпускались чудовищные омерзительные диффамирующие издания, оскорбляющие Зюганова, ставящие целью сломать его волю, поколебать его психику и выбить его из выборного процесса. Александр Тарнаев видел, как трудно и мучительно самому Зюганову устанавливать компромисс внутри партии, которая слишком долго находится в оппозиции, которая удалена от власти, партии, для которой власть является мечтой, для некоторых ставшей почти несбыточной, и он понимает, как трудно поддерживать в партии дисциплину, волю к борьбе, к сражению, не давать упасть духом коммунистам.

Партия, родившаяся из разгромленной, расчленённой КПСС, проходит сложнейшую эволюцию, которая многим не понятна, у многих нетерпеливых сограждан вызывает нарекания в пассивности, скрытности, бездеятельности. И лишь немногим людям, и среди них Александр Тарнаев, понятна мучительная процедура этого ожидания. Находясь под постоянным прицелом власти, зная, что власть в состоянии растоптать и раскромсать партию, как она это сделала с Советским Союзом, Александр, как и его товарищи, находит в себе твёрдость и мужество терпеливо выстраивать новый формат партии, стремится создать внутри неё интеллектуальные группы. Основать новое левое мировоззрение, которое было бы созвучно и адекватно десятым годам XXI века.

Я думаю, что Александр Тарнаев мог бы стать прекрасным функционером партии, каковым он, впрочем, и является, будучи помощником председателя партии. Он мог бы сделать интересную внушительную внутрипартийную карьеру. Хотя, на мой взгляд, роль, которую он себе избрал, которую выполняет, находясь вблизи Зюганова, и есть одна из самых ответственных, сложных и нелёгких ролей.

Мне кажется, опыт публичного политика очень важен. Он выводит человека за пределы кабинетов, тайных совещаний, за пределы конспирологии и кидает его в гущу открытых социальных процессов, справиться с которыми может далеко не каждый.

Полагаю, что, став публичным политиком, Александр Тарнаев не потеряет ни одного из достижений своей многолетней внутрипартийной деятельности. Останется обладателем уникального аппаратного организационного внутрипартийного опыта, присовокупив к нему опыт открытого политика. Такой опыт требует от человека способности дискутировать, отстаивать свои представления в открытой борьбе. Требует способности говорить с людьми не через листовку, не через декларативное заявление партийных программ, а напрямую: глаза в глаза, сердце к сердцу.