Газета Завтра 895 (2 2011) - [26]

Правда, сейчас, когда народы Средней Азии получили свободу и возможность подготовиться к катаклизмам, занимаясь, как в средневековье, собирательством, игнорируя врачебную помощь, что-то счастья своего не распробовали и стремятся к нам: к семенному фонду, к врачебной помощи. Ведь оставались же на обширных просторах Средней Азии и невозделанные поля, где наверняка дикие растения сохранились. Вот их и надо культивировать! Есть еще возможность ухватиться за спасительный корешок дикого растения!

То, что спасли миллионы детей разных народов от голода и болезней, ставится нам в упрек. Точно так нас, если выживем под катком демократии и реформ, обвинят в том, что мы, давая работу этим народам, от катаклизмов их отучили. Если бы мы их здесь не привечали, давая возможность кому — работать, кому — грабить, они бы на родине поднаторели в искусстве выживания. Мы — хронические вредители.

А вот американцы повели себя в отношении индейцев правильно и гуманно. Пример для подражания! Кого-то перебили, а оставшихся согнали в резервации, поставив в условия, идеальные для будущих катаклизмов: на грань выживания, не обеспечивая семенами, не оказывая медицинскую помощь, не уступая свои рабочие места…

К подобным упрекам нам не привыкать. Если уж Минкин рыдал, что его соотечественников от Гитлера спасли… Когда слышу, что Россия оказывает помощь тому или иному государству, понимаю, что одной строкой в судебном обвинении в гаагском трибунале у нас прибавилось. Так и слышу: "Именем человечества обвиняю Россию в том, что обеспечивала финансами, одеялами, лекарствами, зерном, квалифицированной медицинской помощью, предоставляла работу…" И все обвинения — особо тяжкие.

Сергей Горбачёв «КО СЛАВЕ РОССИИ...» КОГДА?

В этом повествовании я не буду раскрывать сути нынешней военной реформы, называемой "Переходом к Новому облику", не буду цитировать политическое руководство нашей страны и прибегать к авторитетному мнению. Я просто расскажу про свою судьбу. Судьбу лейтенанта, оказавшегося за бортом Вооруженных Сил Российской Федерации.

Для мальчишки, родившегося в семье офицера ВМФ, да еще в Севастополе, мысль о том, чтобы пойти по стопам отца и стать защитником Родины, настолько же естественна, как для птенца стрижа стремление к полёту. При этом я хорошо видел на примере своего отца, что жизнь военного непроста. Мне было немного лет, но я прекрасно помню, как в середине 90-х офицеры Черноморского флота не получали зарплату по полгода, как моя мама изощрялась с пайковой тушенкой, придумывая из нее всё новые блюда, и "одалживала" из наших с сестренкой копилок мелкие монетки на хлеб. Я помню, как с приходом Путина на флоте стали рассчитываться с долгами, и в офицерских квартирах стали появляться новые телевизоры, пылесосы и микроволновые печи, считавшиеся до этого роскошью. Но не это было главным у офицеров. Главное, что корабли стали снова ходить в походы, пускай старые, ржавые корабли, но моряки снова почувствовали, что они нужны России. И казалось, смута прошла, казалось, все встало на свои места…

В 2002 году, в возрасте 14 лет, я, с согласия отца и под слёзы мамы, решил поступить в Нахимовское Военно-Морское училище, здание которого прямо напротив "Авроры", в славном городе на Неве. Верна поговорка: "Флот — романтика для тех, кто на нём не служит". Служба здесь была, пожалуй, почти настоящая. Было всё: и наряды, и строевая подготовка, и парады на Красной площади, и шлюпочные регаты, и дальние походы… Здесь всё было в первый раз. И тот внутренний рост от 14-летнего подростка, нервно прокалывающего палец иголкой, пришивая погон к "фланке", до зрелого 17-летнего юноши, гордо расправившего плечи, стоящего в выпускном строю и уверенного, что всё ему в этом Мире подчинится, — этот самый рост может почувствовать только тот человек, который закончил или "Нахимку", или Суворовское училище. И это ощущение было не просто каким-то бахвальством. Приезжая в отпуск в родной Севастополь и приходя на уроки к своим бывшим одноклассникам, которые, кстати, учились в одной из лучших школ города — в "Московской" (так ее прозвали в народе — школа построена для детей офицеров флота за счет правительства Москвы), я ощущал себя переростком в детском саду. Все было как-то слишком детско: вроде и предметы те, и темы похожи, но отношение между учителем и аудиторией совершенно иное, но поведение во время урока какое-то развязное, а требование к знаниям намного ниже. Понимание, насколько мы (нахимовцы) были более подготовлены к службе, да и к жизни, пришло позже, в военном вузе, но об этом ниже. Как же теперь обидно смотреть интервью наших "Великих полководцев" в юбке, рассказывающих про то, что они, понимаете ли, не видят смысла в строевой подготовке, нарядах и парадах, что офицеры в Нахимовском и Суворовских училищах заменяются гражданскими педагогами, а выход в город будет осуществляться не по увольнительным, а в любое свободное время. Для не обремененного военным опытом читателя может показаться, что я пропагандирую солдафонщину. Но это не так. Именно всё это и создает систему, воспитывающую молодого человека как будущего защитника Родины. И вряд ли можно найти офицера, который, пройдя эту школу, жалеет об этом. А при разговорах наших реформаторов, что данные учебные заведения будут выпускать не только будущих офицеров, но и просто госслужащих, сразу задумываешься: а зачем на это тратить деньги Министерства обороны? Зачем продолжать набирать в училище девушек, когда выпускникам парням некуда пойти?..