Газета Завтра 854 (13 2010) - [34]

     А.У. Должен сказать, что это одно из самых стойких заблуждений, связанных со спортом. Каждый рассудительный человек должен раз и навсегда понять, что так называемый "массовый спорт" и большой спорт — не пересекаемые миры.

     Что такое массовый спорт? Это кружки по интересам. В них детишками занимаются тренеры, ничего из себя не представляющие. Они приходят на катки просто постоять и подзаработать какие-то денежки. Они ничему не учат детей. Но родители последних находятся в раже, они свято верят в то, что их чада станут великими чемпионами. Час катания такой группы стоит десять тысяч рублей. Деньги эти платит государство. Но отдачи в плане будущих медалей от подобных "кружков" — ноль. Хотите поднять здоровье нации? Ради Бога — стройте бесплатные катки во дворах. Это и будет массовый спорт. Но путать круглое с мягким нельзя.

      "ЗАВТРА". Но разве в СССР не было прямой зависимости: развитый массовый спорт ведет к победам на Олимпиадах?

     А.У. О чем вы? На весь СССР был один искусственный каток — на стадионе Юных Пионеров. Где "массам" заниматься-то было? А сегодня, кстати, в одной только Москве — 37 катков. Массовый спорт в СССР заключался в катании зимой на открытом катке по паре часиков в неделю. Но к большому спорту это отношения не имело, чемпионы с тех катков никогда не приходили. Чемпионы пестовались в спортшколах, где каждый год шел жесточайший отсев: результат не показал — до свидания! Выживали только те, кто с утра до вечера вкалывал. И спортсмены, и тренеры тоже. А сегодня великих тренеров высших достижений хотят приравнять к тренерам массового спорта, к этим бездарям, которые приходят отдохнуть на тренировки.

     Верно говорят: все Олимпийские чемпионы делаются родителями. Если родители не отдали ребенка в школу, не заставили его тренироваться по нескольку часов в день, а максимум отвели в массовый кружок — пиши пропало.

      "ЗАВТРА". Выходит, мы в СССР побеждали исключительно благодаря потогонной системе?

     А.У. Не только. Тренер всегда работал с хореографом, который привносил в фигурное катание прекрасные традиции балетного искусства. Фигурное катание, как и балет, — это творчество, которое невозможно без любви.

     Русский балет начался триста лет назад с маленькой школы, и эта традиция жива до сих пор. Но никакого отношения к любительскому балету, к кружкам при клубах она не имеет. Там дети приходят просто поплясать, через три года они уйдут и забудут про это. Если у нас и в спорте будут воссозданы школы высоких результатов — где подписывались бы контракты, где давалось бы образование с дипломом — тогда и появятся у нас новые чемпионы.

      "ЗАВТРА". Разве можно сравнивать балет и спорт?

     А.У. Есть одна вещь, которую мало кто хочет понимать. Фигурное катание — это тоже искусство. В нем человек переходит из физического образа в образ духовный. И так же, как в искусстве, это дело всей жизни, не развлечение и не хобби. Фигурное катание — это классический балет на льду.

     Видите ли, в развитии танцевального искусства случились две революции. Сначала люди плясали примитивные вещи: тарантеллу, гопак. Затем Мария Тальони встала на пуанты, и появился классический танец. Это был прорыв для человечества, для истории цивилизации и культуры, он сравним с полетом Гагарина! Пуанты придали впечатление воздушности, нереальности, балерина словно летит над полом. Но все же она стоит на мертвой точке, не движется. Вторая революция — когда эта мертвая точка получила движение на плоскости — по льду. Я воспринимаю Олимпийские игры как вершину классического танца; через непрестанную работу атлетов над собственным мастерством они создают это движение полета, прыжков и воздушности, продолжая вставание на пуанты. И музыка. Если нет музыки, останутся лишь элементы.

     Я получил музыкальное образование, десять лет занимался музыкой. Когда я начал кататься с Родниной, я уже был профессиональным музыкантом. Все, что я делал в фигурном катании, я делал, исходя из знаний, которые получил в музыке. Каждому техническому моменту я пытался придать музыкальную форму.

     Бурнонвиль говорил: "Танец — дитя музыки". Фигурист работает с музыкальным материалом, он должен найти пластический язык, способный выразить ту музыку, под которую он катается. В этом у нас были глобальные различия со Станиславом Жуком, который видел в фигурном катании лишь спорт, где важнее техника. Для меня же техника была лишь неотъемлемой частью создания танцевального образа.

     Жук никогда не воспринимал музыку как художественный образ. Для него это был лишь ритмическое сопровождение для выполнения элементов. Он не знал понятия "такт", он отсчитывал "счет". Отсюда "Калинка", отсюда "Погоня, погоня!" Отсюда и тот случай в Братиславе, когда во время выступления Родниной и Зайцева вдруг выключилась музыка. Говорят, что и там не обошлось без Жука. Он боялся, что его подопечные не выдержат, проиграют. Знал, что если прокатают плохо, им предложат начать заново. Они прокатали хорошо, выиграли.

      "ЗАВТРА". Ваша история с уходом от Родниной и от Жука напоминает сказочный сюжет. В 1972 году вы, Олимпийский чемпион, отказались от будущего "золота", от почти гарантированных побед ради любви к женщине, к Людмиле Смирновой. Затем два года вы выступали, занимая вторые места, а потом ушли из спорта. Сохранив любовь.