Газета Завтра 844 (3 2010) - [16]

     Таким образом, в начале этого цикла на исторической авансцене появилась группа новых государств (Германия, Италия). В других странах возникли принципиально новые режимы с новыми долгосрочными стратегиями. Причем все это произошло в результате тяжелого кризисного раскола элит, формирования влиятельных контрэлитных групп и драматического, крайне болезненного выбора принципиально новых проектов развития. Проектов, которые требовали конструирования новых субъектов, — совершенно иных типов корпоративных государств, способных реализовать такие проекты в принципиально новой международной среде.

     Для преодоления системного кризиса эти новые типы корпоративных государств, в свою очередь, должны были кардинально преобразовать свои социумы, мобилизовав их в соответствии с требованиями новых стратегий выживания и развития.

     Иначе говоря, промышленная революция, глобализация рынков, экспансия капитала за национальные границы, формирование принципиально новой геополитической и геоэкономической среды требовали от действительно ответственных элит не просто преодоления сословных ограничений, а создания принципиально новых корпоративных макрообщностей, объединяющих общество и государство. Элиты и страны, которые смогли осуществить такую трансформацию и сконструировать новые модели корпоративных государств-социумов, получили шанс реализовать свои стратегии развития и принять участие в новом раунде ожесточенной глобальной конкуренции.

     К началу 1890-х годов (середина тридцать второго цикла) резко обостряется конфронтация между старыми и новыми общенациональными корпоративными моделями государств-социумов, начинают быстро формироваться новые геополитические союзы и альянсы, интенсивная гонка вооружений в Европе выходит на качественно новый уровень. Порта окончательно превращается в "больного человека Европы", резко усиливаются межэлитные и социальные противоречия внутри государственной корпоративной модели России и т.д.

     Первая мировая война (началась за десять лет до завершения тридцать второго цикла) не разрешила основных противоречий в глобальной конкуренции макрокорпоративных структур. Поэтому Шпенглер в 1919 году точно предсказал, что следующая мировая война начнется в 1939 году.

     Но уже к 1923 году мир стал совершенно иным по сравнению с 1864 годом!

      ТРИДЦАТЬ ТРЕТИЙ ЦИКЛ

     Новый 60-летний цикл на планете начался зимой 1924 года (буквально через несколько дней после смерти В.И.Ленина — одного из величайших символов тридцать второго цикла). И произошло это в условиях высочайшего уровня глобальной неопределенности.

     Основные структурные противоречия империалистической стадии развития капитализма не только сохранились, но и продолжали обостряться. Преодоление глобальной экономической стагнации оставалось важнейшим пунктом мировой повестки дня. Дефицит принципиально новых прорывных идей привел к тому, что стали резко набирать политический вес проекты радикальных левых и правых идеологических сил. Причем многие из этих радикалов демонстративно подчеркивали, в противовес "буржуазному модернизму", свои фундаменталистские корни. Появился принципиально альтернативный капитализму, государственно оформленный советский проект.

     Через пять лет после начала этого очередного шестидесятилетнего цикла, в 1929 году, разразился мировой экономический кризис, который вновь, как и в случае 1857 года, превратился в спусковой крючок принципиально нового глобального системного кризиса.

     Решающей предпосылкой такого быстрого вызревания системного кризиса стали две причины.

     Во-первых, сам "странный" характер экономического кризиса 1929 года, который никак не соответствовал бытовавшим в тот период экономическим концепциям и представлениям. Иначе говоря, с ним не просто не могли справиться, его не понимали.

     Во-вторых, в двадцатые годы начался процесс ускоренного вызревания, оформления, получения поддержки в соответствующих элитах пяти, по крайней мере, принципиально новых, корпоративных моделей государства-общества: германской, советской, японской, итальянской, американской. То есть первой интеллектуальной и волевой рефлексией на одряхление предшествующих корпоративных моделей общества-государства, на усложнение и неопределенность глобальной кризисной внешней среды стало требование принципиально новой корпоративной модели государства-социума. Этому опять предшествует глубокий раскол элит (которые почти повсеместно сменили элиты предшествующего цикла), возникновение мощных контрэлит со своими альтернативными проектами, ожесточенная борьба внутри правящих классов, формирование мощного запроса во всем обществе на нового субъекта выживания.

     Целенаправленная, тотальная корпоративизация охватила практически все аспекты соответствующих социумов: экономический, политический, государственный, социальный и т.д. Последовательность шагов была такой же, как и в начале предшествующего 60-летнего цикла.

     Сначала соответствующая элита или контрэлита, под уже готовую интеллектуальную и идеологическую концепцию, формировала модель ядра (в виде партии, конспирологической организации, движения, системы определенных организаций), принципиально новой корпоративной модели государства (советское, фашистское, нацистское). Уже затем это новое государство приступало к качественно иной корпоративной переструктуризации соответствующего социума.