Газета Завтра 823 (35/2009) - [7]

Ну, и для полноты картины: как стало известно только теперь, с сентября 2008 года в порту Шанхая находятся два российских теплохода, "Василий Ян" и "Профессор Воскресенский", с экипажами на борту. С апреля 2009 года моряки не получали зарплату, практически лишены продовольствия и топлива, корабли обесточены… И никого из представителей российской власти эта ситуация, оказывается, вообще не волновала.

А ведь народная мудрость не зря гласит: как аукнется, так и откликнется. Если властям народ "до лампочки", то и народу такая власть - тоже. В мирное и бескризисное время подобная ситуация, возможно, еще терпима. Но никакого более-менее серьёзного испытания она не выдержит.

Сергей Кургинян КРИЗИС И ДРУГИЕ XXVIII Продолжение. Начало - в NN 7-34

ТО, ЧТО В ВООБРАЖЕНИИ М.Розановой соткался образ Лермонтова, читающего Приставкина, - курьезно и поучительно. Но и не более того. Воображение у г-жи Розановой, как мы убедились, не ахти. Да, злое… Да, воспалённое… Но при этом в высшей степени заурядное. Потому оно и образы рождает худосочные, лишь для эпатажа пригодные. Что особенно очевидно, когда ее образы вынуждены в силу родственности сюжетов конкурировать с образами, рожденными воображением национального гения. (Он же монстр, согласно "табели о рангах", сочиненной супругом г-жи Розановой). У Пушкина в его знаменитой "Вольности" и впрямь есть сюжет, родственный беннигсеновскому сюжету Розановой. Буквально - "родственный"!

Ведь Александр Беннигсен, которому посвящены самые яркие строки розановской статьи, - это прямой потомок барона Левина Августа Готлиба Беннигсена (по-русски - Леонтия Леонтьевича Беннигсена), выдающегося военачальника российской армии, сыгравшего важнейшую роль в убийстве Павла I. Лев Толстой неприязненно описывает в романе "Война и мир" конфликт Л.Л.Беннигсена с М.И.Кутузовым. А Пушкин в своем воображении видит Леонтия Леонтьевича "в лентах и звездах". Помните эти строки из "Вольности"?

Он видит - в лентах и звездах,

Вином и злобой упоённы,

Идут убийцы потаённы.

На лицах дерзость, в сердце страх.

Что мне ответят, если я сходу заявлю, что выявленная А.Синявским "монструозность" великого Пушкина имеет некое - косвенное, но вполне реальное - отношение к нелицеприятной характеристике, данной Пушкиным Беннигсену, как одному из убийц Павла I? Кто-то спросит с вежливым изумлением: "Что Вы имеете в виду?" А кто-то злорадно ухмыльнется: "Ну вот! От конспирологии так отмежевывался - и на тебе!"

Поэтому я ничего подобного с ходу не заявлю. Да и в целом торопиться не буду. Я для начала аккуратно зафиксирую самое очевидное. Потом развернуто обсужу то, что находится, так сказать, вблизи самого очевидного. Так по трясине ходят - от кочки к кочке, не торопясь. Трясина-то, между прочим, не филологическая и не историко-культурная, а именно политологическая. Что становится ясно, как только на нее вступаешь по-настоящему.

Итак, зафиксируем для начала в виде самого очевидного, что Пушкин в своем воображении видит родоначальника очень важного для нашей истории семейства. Российского имперского аристократического семейства Беннигсенов.

А ТАКЖЕ, что прямым потомком того Беннигсена, который запечатлен Пушкиным, является Александр Беннигсен, о котором повествует нам М.Розанова в своей донельзя откровенной статье "Кавказская пленница".

Потомок Беннигсена, косвенно упомянутого Пушкиным в стихотворении "Вольность", был, согласно сказанному в розановской статье, разработчиком экстравагантного спецпроекта. Предполагавшего зачистку русских ("да, да", - подчеркивает Розанова, - "именно русских") руками взращиваемых для этого радикальных исламистов. Тех, кого некоторые позже назовут "тангутами". Упоительными насильниками, к которым унизительно влечется не забытая еще, наверное, читателем паскудная старуха Капитолина Ивановна.

Насколько очевидно то, что Беннигсен-предок, убивший Павла I, и Беннигсен-потомок, специализировавшийся четверть тысячелетия спустя на зачистке нас "тангутами", являются членами одной элитной - российской аристократической имперской - семьи? Это абсолютно очевидно. Как пишет Фанни Беннигсен, одна из дочерей героя статьи Розановой А.Беннигсена, Беннигсены - датчане, переселившиеся в Германию. Их род становится известным в Ганновере с конца XIII века. В 1773 году подполковник королевской ганноверской службы барон Беннигсен (тот самый Леонтий Леонтьевич) вступает в русскую военную службу, воюет вместе с Суворовым, становится генералом, участвует в различных военных кампаниях, удостаивается высочайших наград и в возрасте 73 лет возвращается в Ганновер. Один из его сыновей остается в России. Его прямой потомок - Александр Адамович Беннигсен, фигурирующий в статье Розановой.

Спросят: "Ну и что?" Отвечаю. Только то, что прямое родство Л.Л. Беннигсена, убившего Павла I, и А.А. Беннигсена - абсолютно очевидно. И зафиксировано мною в качестве такового.

Столь же очевидно и то, что Л.Л.Беннигсен предстает в воображении Пушкина не как сиятельная фигура, блистающая, к примеру, на придворном балу, а как участник конкретного заговора.

И, опять же, меня справедливо спросят: "Ну и что?" Только то, что это именно так. И что, только зафиксировав, что это именно так, можно от совсем очевидного переходить к тому, что находится в его ближайшей окрестности. Оговорив, что заговор, в котором участвовал предок А.Беннигсена, был беспрецедентно судьбоносен для нашей истории. И - столь же беспрецедентно могуч. То есть порожден очень сложно, тонко и надежно выстроенной элитной закрытой группой. Это так же бесспорно, как и все, зафиксированное выше.