Газета Завтра 820 (32/2009) - [34]

Или, например, такой момент. Европарламент активно обсуждает сейчас законопроект об обязательной установке на окнах щеколд, которые ребенок до определенного возраста открыть не сможет. Закон об их обязательной установке принят пока только в Швеции. Но опыт этой страны планируется распространить на весь ЕС. Как раз примерно во время Каннской премьеры "Антихриста" этот вопрос активно обсуждался в европейских СМИ. Что же им не понравилось в картине Триера? Режиссёр наглядно показал, что устанавливать такие щеколды в срочном порядке просто необходимо! Иначе да будет лисичка. Хаос. Холокост. Кто-то страшный к нам идёт?

А если "Антихрист" - это всего лишь рефлексия большого художника после двух лет депрессии, его нутро, вывернутое наизнанку? Так эта рефлексия, по крайней мере, умна, талантлива и не требует серьёзного медицинского вмешательства. Если это тонкий расчет - так еще прекрасней. В кои-то веки интеллектуальные критики получили весь набор удовольствий: тут вам и кино с Большой буквы, и патология в обращении с гениталиями, в общем, сплошной секс, кровь и насилие. Есть что обсуждать, над чем ломать голову, напрягать мозги. Занять хоть чем-то свои маленькие бессмысленные, порожняковые жизни. Ну и как не сказать Ларсу фон Триеру за это большое человеческое спасибо?

Но главное, что в картине не идёт речь о человеке и Боге - единственных на свете вещах, которые серьёзны сами по себе, вне зависимости от упаковки. И действительно способны вызвать нешуточный страх. За враждебностью природы в "Пикнике у висячей скалы" Питера Уира таилось трансцендентальное. В "Антихристе" колышущиеся травы вызывают не дрожь, а болезненное любопытство. Понятно же, что за ними скрывается какая-то мерзость.

Триер продолжает "сдирать кожу" лишь у людей. Да и за какие такие заслуги на них должна вдруг просыпаться манна небесная? Как выражался ребёнок из фильма "Зорро": "Люди злые и трусливые, они не заслужили". Хитрый режиссёр прекрасно отдает себе отчет в условности названия ленты: как той, так и другой. Из религии он берёт только демонстрацию гравюр из жизни святой инквизиции и создаёт перевёртыш в изображении трех престольных животных из Апокалипсиса: вместо тельца, льва и орла - олениха, лиса и полузадушенный вороненок. Четвертое животное - человек - остаётся человеком. В финале, который легко мог стать фрагментом клипа на песню "На дальней станции сойду", эта мысль высказана особенно ёмко.

С БЛАГОСЛОВЕНИЯ МАСТЕРА

Покинувший нас Савва Ямщиков, как подлинный хранитель великого сокровища русской культуры, никогда не замыкался только на прошлом. Бережно относясь к культурному наследию, он искал и находил драгоценности и в окружающем нас мире. Незадолго до своего ухода он написал такие строки: "До конца дней своих буду привечать служителей прекрасного, ибо они делают жизнь полноценной, радостной и счастливой. Доказательством правильности избранного мною пути в жизни и творчестве стала недавняя встреча с прекрасной художницей Анной Леон".

В эти дни и до конца лета в выставочном зале московского НИИ реставрации (Улице Бурденко, 23) висят талантливые работы Анны, которую Ямщиков словно напутствовал на творчество и труд: "В творчестве Анны Леон привлекает, прежде всего, его географическая составляющая. Родилась она в Туркмении, училась в Павлодаре (Казахстан), работала в Германии, а теперь живёт в Одинцове. Графические серии Анна создавала в Туве, Марокко, Чувашии, Иране и в усадьбе Большие Вязёмы. Для молодой художницы, согласитесь, такая перемена мест дала богатейший материал и позволила близко соприкоснуться с культурами самых разных народов. Рисунки Анны Леон ни в коей мере не являются репортёрскими отчётами об очередной командировке. Она глубоко проникает в не знакомый ей поначалу мир, стараясь постичь самую суть людей, природы, исторических памятников тех мест, куда её забросила судьба. Пытливый исследователь и внимательный наблюдатель сочетаются в творчестве Анны с добротной мастеровитостью рисунка и разнообразием технических приёмов. Анна Леон, чьи работы мы здесь публикуем, начинает своё восхождение к вершинам художественного откровения. И начало это более чем обнадёживающее".

Соб. инф.

Тит ТАК!

Цензор знает, как надо. Критик знает, как надо. А теперь и свинья-литератор совершенно точно знает, как надо. И на этом окончательном потрясающем акунинско-чертишвилливском всезнании, собственно, и заканчивается искусство. А что начинается? Начинается всё что угодно: инженерия, коммерция, бухгалтерия, благотворительность, геополитика… Впрочем, искусство, разумеется, не уходит от нас окончательно. Улетучившись из галерей, салонов и библиотек, оно мерцает где-то на обочине осмысленной жизни. И если нерусский дворник метёт свой двор с азартом, особо не думая и не напрягаясь (то есть как Бог на душу положил!), то не стоит его бранить за разгильдяйство. Ведь он в своем "не туда-туда" всё ближе к искусству, чем сотни "расчетливых гениев", заполонивших требовательную Первопрестольную, заваливших её своей профессионально-художественной "расчленёнкой".

В известной компьютерной программе "Фотошоп" существует набор фильтров, которые превратят любое изображение в подобие произведения искусства. Обычную фотографию можно попробовать перевести в род какой-нибудь гравюры или, там, картины маслом. Таких имитационных фильтров здесь великое множество - штук чуть ли не тридцать.