Газета Завтра 820 (32/2009) - [33]

Впервые за несколько лет на экраны вышел фильм, вызывающий споры, размыкающий общество, будоражащий кровь. А, следовательно, живой - не в пример конвейерной продукции мёртворождённых картин, воцарившихся в современном прокате.

Итак, что же такое отснял Ларс фон Триер после своей двухгодичной депрессии?

В чёрно-белом прологе, медленном и тягучем, как нуга, вдобавок ещё и озвученном торжественной музыкой Генделя, мужчина и женщина занимаются любовью. Шумит стиральная машинка, родители слишком заняты собой, их маленький сын выбирается из кроватки. Зажав в кулачке игрушечного медвежонка, недоуменно смотрит на "забавы молодых". Влезает на стол. Открывает окно. И, заворожённый снежными новогодними конфетти, устремляется вниз, как тряпичная кукла. В этот момент женщина испытывает оргазм. Так ей и надо.

После похорон сына она теряет сознание. Приходит в себя в больнице. Чувство вины вызывает острое психическое расстройство. Мужчина уверен, что врач не справляется с задачей и решает вылечить жену сам. Психоаналитик по профессии, он идёт на рисковый шаг. "Всё изменится!" - как заведённый твердит он, не подозревая, что перемены действительно произойдут. Но совсем не так, как ему хотелось.

А в далёком лесу есть дом. И имя ему Эдем. Там женщина когда-то писала диссертацию о ведьмах, сжигаемых на кострах святой инквизицией. Писала, но не дописала, испугавшись себя самой. Туда, к источнику всех страхов и психозов, и привозит её мужчина. "Клин клином вышибают", - примерно так рассуждает он - по возвращении в Эдем. И даже не подозревает: "трое нищих" - Скорбь, Отчаяние и Боль, уже стучатся в "золотые ворота" их подсознания. Ведь по библейскому преданию именно в Золотые ворота Иерусалима рано или поздно должен войти Антихрист. Ларс фон Триер обходится малой кровью и предлагает свой мини-апокалипсис. Поле сражения - две человеческие души, выброшенные в природу. Словно слепые котята.

После провала в Каннах критика посыпалась на "Антихриста" напалмом. Дождём инфернальных желудей, тех, что так эффектно падают в рапиде на растерянного героя Уиллема Дефо. Возмущенная общественность всерьёз требовала срочной госпитализации режиссёра. И это притом, что мир уже относил на руках и Ким Ки Дука с его "Островом", и Ханеке с его "Пианисткой". Этих авторов никто публично психами не обзывал. Триер "божился", что "Антихрист" - его самый искренний фильм, отказывал в объяснениях негру-журналисту на пресс-конференции, шёл в своих манипуляциях до конца. Заявлял, что он лучший режиссёр в мире, в общем-то.

Что ж, его можно понять. А вот осознать, почему именно "Антихрист" стал камнем преткновения, невозможно. То, что фильм вызвал такую реакцию, говорит скорее об удручающем обществе, которое докатилось в своей деградации до таких низин, что готово плющиться от священного ужаса при виде полуразложившейся лисички. "Хаос правит всем", - говорит в кульминационный момент дьявольское животное. И тут вконец оцепеневшие зрители начинают либо хихикать, либо бегут из зала. В этом издевательском привете древнему Гильгамешу зашифрован код. "Образы строились без малейшей оглядки на логику или законы драматургии. Часто они приходили из снов", - признавался Триер в своей "Исповеди режиссёра" 25 марта 2009 года из Копенгагена. До роковой премьеры в Каннах оставалось два месяца.

Зверей бояться - в лес не ходить, но "Антихрист" (за исключением разве что "Догвилля") - самая приятная провокация знаменитого датчанина. Что до нас, так пусть лучше с нами играют в такие игры, чем выжимают слезу невинно убиенной Бьёркой или калечат нервы несинхронной картинкой "Самого лучшего босса". Речь, конечно же, не о демонстрации зверств: видали мы и похлеще. Речь о творческом подходе к процессу.

История, показанная в картине, предельно проста. Сюжет можно рассказать в полминуты. В то же время, в зависимости от личных пристрастий зрителя, он может иметь кучу разных трактовок. Феминистки увидят здесь рассказ о дьявольской сущности женщины. Атеисты и скептики - сагу о несовершенстве современной психиатрии, не способной справиться с безумием. Философы - притчу о столкновении мужской и женской сущности. Экологи-гринписовцы вообразят себе надругание над самой Природой. Список может и должен быть продолжен. Но всё дело в том, что, как сказано в самом фильме, всё это не имеет никакого смысла. Над земной юдолью незримо парит улыбка Чеширского кота, знающего заранее: слабонервные побегут из зала; выжившие восхищенно ахнут при виде панибратских приветов Тарковскому.

"Но при всём при том, при этом", - как пел незабвенный и самозабвенный Витёк Клемешев, фильм куда ближе японским трэш-хоррорам. Тем, где у девочек в интимных местах внезапно вырастают острые зубки. Ситуация, в которую можно поверить. Ещё с ходу вспоминается диалог героя и героини из индийской психодраммы "Встреча": "А если он захочет уйти на ножках? - Я отрежу ему ножки!". Триер, снимая свой триллер, конечно же, ничего подобного не смотрел, он и про Дарио Ардженто толком не слыхивал.

Поиграем и мы в ассоциации. Особенно впечатлившая многих сцена вырезания героиней собственного клитора - в общем-то, банальная процедура мусульманского женского обрезания у девочек, например. Здесь Триер дает намек, что если бы с героиней проделали такую процедуру еще в детстве - ничего бы не произошло и вовсе. Летящая на всех парах к мусульманскому обществу Европа может воспринимать этот пассаж, как ей заблагорассудится - как утешение (а, мол, так и надо!) или как предупреждение. Сделать вывод, как говорится.