Газета Завтра 787 (51 2008) - [27]

поэтов выслушивая, как равных.

Он нравился нам одеждой простой,

негромкой, раздельной, внушительной речью,

и я бы хотел не для славы пустой

постигнуть натуру его человечью.

Я Сталина так бы тогда описал:

он чуть рябоватый и чуть грубоватый,

просмолены солнцем его волоса,

но прежде всего он - не обыватель!

Вы Сталина сравниваете с орлом?

Что толку и чести равнять его с птицей!

Скорее - с гранёным алмазным сверлом,

которым гранитное время сверлится.

Он бродит один средь кремлёвских палат,

вживаясь в чужой стародавний обычай;

он носит шинель, как тюремный бушлат

без всяких особых петлиц и отличий.

Его до синя ненавидят враги,

не смогшие вбить в нашу спаянность клинья;

он носит короткие сапоги,

но шаг его твёрд, непреклонен и длинен.

И мы с ним сроднились - с шинелью его,

с курящейся трубкой, улыбкой усатой,

со всею фигурой его боевой,

грозящею старому миру осадой.

Вот так я писал тогда. Что ж о другом

послевоенном Сталинском облике, -

он вдруг поворачивается кругом,

скрываясь в хвалений курящемся облаке.

Начало 1960-х гг.

Станислав КУНЯЕВ

***

Мы с бабкой из сарая притащили

ведро угля и печку растопили,

глядим, как вихри синего огня

колышутся над чёрной грудой угля,

а бабка, плечи зябкие сутуля,

допытывает умного меня:

- Мне, золотко, сказала Пелагея,

что Сталина на днях из Мавзолея

убрали за жестокие дела… -

Я говорю: - А дочь твоя Полина

семнадцать лет аж дальше Сахалина

не по его ли слову провела? -

А бабка уголь кочергой шурует,

тот уголь внук на станции ворует:

- Я, золотко, не знаю ничего,

кто виноват. Но воины его

лежат в земле,

и мой Серёжа с ними… -

Молчим, глядим - огнями голубыми

охвачен чёрный уголь антрацит,

и в комнатёнке нашей стало жарко,

а бабке, вижу, всех на свете жалко.

Bcex, кто зарыт,

и всех, кто не зарыт.

1986

Татьяна ГЛУШКОВА

ГЕНЕРАЛИССИМУС

Он не для вас, он для Шекспира,

для Пушкина, Карамзина,

былой властитель полумира,

чья сыть, чья мантия - красна…

Чей белый китель так сверкает,

как в небе облачко - в тот час,

когда Спаситель воскресает

и смотрит ласково на нас…

И вот уже отверсты храмы,

и Лета Многая поют

тому, чья смерть - не за горами,

кого предательски убьют.

И он, пожав земную славу,

один, придя на Страшный Суд,

попросит: "В ад!.. Мою державу

туда стервятники несут…"

1994

Юрий КУЗНЕЦОВ

ТЕГЕРАНСКИЕ СНЫ

Вдали от северных развалин

Синь тегеранская горит.

- Какая встреча, маршал Сталин! -

Лукавый Черчилль говорит.

- Я верю в добрые приметы,

Сегодня сон приснился мне.

Руководителем планеты

Меня назначили во сне!

Конечно, это возвышенье

Прошу не принимать всерьёз…

- Какое, право, совпаденье! -

С улыбкой Рузвельт произнёс. -

В знак нашей встречи незабвенной

Сегодня сон приснился мне.

Руководителем Вселенной

Меня назначили во сне!

Раздумьем Сталин не смутился,

Неспешно трубку раскурил:

- Мне тоже сон сегодня снился -

Я никого не утвердил!

1978

Виктор БОКОВ

***

Ненависть к Сталину меньше и меньше,

А был когда-то бурный накат.

История - не примитивные вещи

И не глупый затёртый плакат.

Сталинский след с Мавзолея не смыт,

Ни дождями, ни градом снарядным…

Он с рукой зашинельной стоит

И незыблемым, и громадным.

Тянется цепь его мрачных годов

Через молчанье кремлёвских башен.

Думал свалить его подлый Адольф -

Сам свалился! А Сталин бесстрашен.

Что теперь со мной - не пойму.

От ненависти пришёл я к лояльности.

Тянет и тянет меня к нему,

К его кавказской национальности!

1998

Михаил ШЕЛЕХОВ

ЗАКЛИНАНИЕ

Из гроба встань на час, товарищ Сталин!

И погаси горящую Чечню,

Как чертову Кавказа головню,

И как гасить нам деды завещали.

Товарищ Сталин, встань на час из гроба!

И погаси горящую Москву,

"Титаник", полумёртвый на плаву,

Проклятую и дымную утробу.

Товарищ Сталин, встань на час жестоко

К безумному и дикому рулю!

Дай роющему гибель кораблю

В пучине - императорское око.

Товарищ Сталин, встань ногой на выи

Бесстыжих сих - и смертью одари.

Всего лишь час на родине - цари!

…Но даже часа нет уже России.

1990-1991

Александр БОБРОВ

УРОКИ XX СЪЕЗДА

Когда Хрущёв почти в истерике,

На кузькину ссылаясь мать,

Грозил зажравшейся Америке

Догнать и даже перегнать,

Когда в канун Святого Сретенья

Он открывал XX съезд,

Ему не те подсунул сведенья

Какой-то Суслов или бес.

Генсек не просто культ развенчивал,

А бомбу толом начинял.

Державу славную развинчивал,

Вернее, только начинал.

Потом пришли шестидесятники,

И дрогнул русский исполин.

Хотя ещё остались ратники,

Солдаты, бравшие Берлин.

Со съезда всё пошло-поехало.

А первым стал, конечно, Крым…

Для нас с прорухами-прорехами

Призыв догнать - недостижим.

Плевать! Но с рухнувшего берега

Мы начинаем замечать:

Смешней, чем перегнать Америку,

Была попытка-развенчать.

Все, кто шинель вождя примеривал,

Хоть в "оттепель", а хоть - сейчас,

Такими кажутся пигмеями

Под взглядом этих рысьих глаз!

1996

Владимир КАРПЕЦ

"КРАТКИЙ КУРС"

Рыдая над орлом двуглавым,

Не помнить о судьбе самой…

Шёл за семнадцатым, вертлявым,

В безумии кроваво-правом

Метущий всё тридцать седьмой.

О дыме грёзы и о нови

Завесили и глубь, и высь,

И содомические крови

На лёд колымский пролились,

Чтобы навеки обесславить

Тоскливо многовековой

О счастии всесветный вой,

И часть шестую вновь восставить,