Газета Завтра 763 (27 2008) - [10]

Вы остались без крыши над головой и средств существования? А нужно ли вам такое существование? Вы ошибочно считали, что жили хорошо, в разумном достатке, уюте, учились, работали. Всё — не так, мы про вас лучше знаем. Жили вы плохо, учили вас не тому. Толстой, видишь ли, в программе, Наташа Ростова! Про Чмонкина надо читать!

Лечили вас хуже некуда, и мы вас избавили от всего плохого: отца семейства укокошили — от надвигающихся болезней избавили, от неправильного лечения уберегли. Дом спалили, и плесени в подвале — как ни бывало. Тенёта чердачная тоже в огне исчезла. Где плесень? Где тенёта? Нету! Разве плохо? Хорошо.

Подрастающим детям убитого (ох, что это я — профилактированного от хворей) ежедневно из всех рупоров: в школе, по радио, телевидению, — внушают, каким никчемным, уродливым, сиволапым был отец. И тут же, как пример, и идеал показывают: утончённых либералов, педерастов, дизайнеров. Впрочем, почему же через запятую?

Дети, внушаемые в силу возраста и отсутствия другого источника информации, первое время стыдились своего предка. Потом, глядя в зеркало, зная, что они на отца похожи, призадумались: какой же это урод? Если следовать определениям данного слова, то уроды — эти самые члены консилиума. Да и разве отец лентяй и пьяница, если вон домину какую, на фотографии оставшуюся, своими руками, без всяких гастарбайтеров, отгрохал, обихоженными были поля, скот держали. Подержи-ка корову лентяй! В 5 часов кажинный день на дойку повставай, сено покоси. И какой же он идиот, если в каких только науках ни преуспел, оставив чертежи, наработки.

Имелись у убитого немалые сбережения, но консилиум решил, что деньги были неправильными: на плохом станке изготовлялись изделия, за которые выручены, на плохом тракторе пахали, урожай собирали несовершенным комбайном. А посему деньги надо изъять как плохие в пользу тех, кто к ним отношения не имеет: на тех персонах (они же не пахали на неправильных тракторах и не работали на несовершенных станках), грех несовершенства не распространяется.

На освободившемся от плохого дома месте пришлые люди затеяли строить новый. Но поскольку навыков созидательной деятельности не имели и иметь не желали, а только танец зикр танцевали, виноградную лозу воспевали, юридические услуги оказывали, то погнали на строительные работы детей убитого (фу ты! ну, конечно, избавленного от болевых страданий), его вдову, стариков-родителей. Поняв, что и кушать надо, погнали сирот на поля. Поскольку трактора не было, то впрягли в плуг, дали лопату, вменив за норму выработку трактора, а сами при осиротевшей семье стали эффективными собственниками и топ-менеджерами: как топнут ногой на лентяев! Эффективней гнать на работу в 5 утра, рабочий день не как при папаше-оболтусе часов 7-8, а 12-15, выработка таким эффективным образом сравнивалась с тракторной. А трат на горючее, запчасти — никаких! Ну, не дурак ли был? Нет, тенёта у такого лоха не случаем завелись.

Консилиумы застрельщиков убиения (фу, опять я за своё — ну, поняли, чего) и перестройки его дома и уклада собираются на радио "Ухо Москвы". Не надо умничать, играть в конспирологию, искать в названии намёки на отношение радиостанции к Большому брату. Никакой конспирологии: это радио принадлежит не Большому брату, а малому народу — просто, ясно, конкретно. Осиротевшим, лишённым своего имущества детям, вдовице, предкам убитого Станислава Сергеевича Семенова, Работяги (коротко — СССР) рассказывают, каким благом для убитого и осиротевших было убиение. Какие напасти могли бы приключиться с ним, кабы жил. И как хорошо им, что они СССР убили, какое чувство удовлетворения от этого испытывают.

Денис Тукмаков НАРОД С БЛЕСКОМ В ГЛАЗАХ

Чемпионат Европы закончился, и пока официальная пресса захлебывается восторгом от выхода нашей сборной в полуфинал и строит планы на будущее, попробуем внимательно рассмотреть ту социальную кибернетику "боления за Россию", которая сопровождала игру команды здесь, на Родине. В конце концов, как ни крути, большой спорт действительно существует для болельщиков, ведь без их соучастия в таинстве игры невозможны ни высокие гонорары звездам, ни международные состязания, ни даже детские секции, из которых атлеты только и приходят в спорт.

Итак, что же показали эти три июньские недели, во время которых, без преувеличения, десятки миллионов россиян превратились в отъявленных болельщиков самого популярного в России вида спорта?

Прежде всего, со стороны общества мы увидели удивительные проявления массового патриотизма. Фактически, за эти дни был развечан миф оранжистской и отчасти левой оппозиции о ненависти, которую будто бы поголовно испытывают наши соотечественники по отношению к своей собственной стране, к "этой Рашке", к "преступному государству", к "власовской тряпке" и "писанному-переписанному гимну". Мы увидели, что миллионы людей по всей стране отождествили себя не просто с "двадцатью двумя футболистами плюс Хиддинк", но с субъектом по имени "Российская Федерация". При всей ненависти к отвратным сторонам нашего бытия, к тарифам и законам, к нуворишам и коррупционерам во власти, к Чубайсу и Абрамовичу, граждане России в очередной раз продемонстрировали свою верность флагу. В последний раз такой всплеск всеобщего патриотизма возникал разве что при переносе "Бронзового солдата" в Таллине.