Газета Завтра 605 (26 2005) - [23]

Ни попрошаек, ни бомжей, ни проституток, ни наркоманов, ни слоняющейся без дела молодежи вы на улицах тоже не увидите. Это не значит, что их вообще нет, — есть, и, наверное, не так мало. Но это не массовое, не типичное явление, которое спрятано и показывается только в свое время и в своих местах, которые надо еще поискать.

Вот, наверное, пять или шесть узловых моментов, которые сразу бросаются в глаза при знакомстве с современным Китаем.

"ЗАВТРА". Вы говорите, что все эти перемены произошли за последние пятнадцать-двадцать лет. Невольно приходится сравнивать их с результатами российских "рыночно-демократических реформ". Поскольку сравнение оказывается не в нашу пользу, то возникают вопросы. Например, чем отличается наш путь от китайского, и могло ли российское общество и государство пойти этому по китайскому пути с тем же успехом, что и КНР?

А.Н. Знаете, я изучал китайскую экономику с 1976 года. Более того, когда в декабре 1978 года Дэн Сяопин объявил программу "четырех модернизаций", мне было поручено наблюдать за реализацией этой программы по линии Академии наук. Так что отличия китайских реформ от процессов, происходивших в Советском Союзе, мне достаточно четко видны. Но, прежде чем излагать собственную точку зрения, позволю себе обратиться, так сказать, к первоисточникам.

Во время нашего пребывания Пекин принимал форум "Китай и процесс глобализации", который проводился — уже не в первый раз — по инициативе американского журнала Fortune и крупнейшей медийной корпорации мира Time Warner Brothers-CNN-America on-line. Специфика этой международной конференции состояла в том, что она проходила в "запретном городе", то есть в бывшей резиденции императора, а ныне — штаб-квартире Китайской коммунистической партии, в помещении ВСНП, Всекитайского собрания народных представителей. В работе форума принимали участие ведущие политические деятели современного Китая, члены президиума политбюро КПК, то есть высшего исполнительного органа партии. Должен сказать, что это было очень интересно, потому что в огромном зале были расставлены столики, за которыми сидели представители мирового крупного бизнеса, преимущественно американцы, хотя были и европейцы, и японцы, и представители Юго-Восточной Азии. Всего около трех тысяч человек. Целями американской стороны было, конечно, установление контактов с представителями китайской политической и бизнес-элиты, открытые дискуссии по имеющимся разногласиям в финансово-экономической области и, наконец, требование ревальвации юаня. Открывал форум лично Ху Цзиньтао, который в своем небольшом докладе-приветствии очертил успехи Китайской Народной Республики. Он сказал приблизительно следующее: мы, благодаря нашему духовному отцу Дэн Сяопину получили правильный вектор движения, в результате валовой продукт современного Китая за прошедшие 27 лет увеличился практически в 30 раз и достиг около 1,5 трлн. долл. Это является огромным достижением, говорил Ху Цзиньтао, но у нас еще множество проблем, мы — развивающаяся страна, и нам нужно многому учиться. Поэтому мы приветствуем вас, мы готовы с вами работать, и так далее. Тут он сделал реверанс в отношении иностранного бизнеса и иностранных инвестиций, достигающих 45-50 млрд. долл. в год, а затем сообщил, что темпы экономического роста в 2005 году составят около 10%, если брать общий ВВП, и 16%, если брать промышленную продукцию. Это совершенно чудовищные цифры. Лично я не понимаю, как они вообще возможны в современной экономике. Правда, Ху Цзиньтао привел и некоторые другие цифры, которые дают возможность поразмышлять над феноменом китайского роста. Между прочим, он заявил, в порядке самокритики, что среди других китайских проблем — таких, например, как огромное население, которое не вышло еще из традиционного образа жизни, — присутствует высокая энергоемкость ВВП, которая в десять раз больше, чем у мирового лидера в области энергосбережения, Японии, в пять раз больше, чем у США, и в два раза — чем в среднем по миру. Здесь надо сказать, что многие специалисты-некитайцы, с которыми я общался и в России, и за рубежом, говорят, что всё не так плохо, что энергоемкость китайского ВВП на самом деле не превышает среднемировые показатели.

"ЗАВТРА". То есть на деле ВВП Китая приблизительно вдвое больше официальных цифр, и, таким образом, вот эти чудовищные темпы заявленного экономического роста — всего лишь своеобразный способ легализовать реальный потенциал китайской экономики, который до того скрывался от посторонних глаз?

А.Н. Похоже, что так. Ху Цзиньтао, например, сказал, что сегодня в Китае 450 миллионов мобильных телефонов — это на официальные миллиард триста миллионов населения, т.е. фактически у каждого третьего. На деле, наверное, население КНР давно перевалило за полтора миллиарда, однако этот потенциал по-прежнему скрывается. Им такие фокусы доступны — ведь в Китае социалистическая плановая система экономики сохранена, а то, что планирование там в основном не директивное, не императивное, а индикативное, ситуации не меняет. Да, нельзя не заметить предпринимательской активности — и это не только фермерство вокруг крупных городов, розничная торговля или сфера услуг. Очень много и средних, и даже крупных частных фирм. Но, во-первых, в Китае не всегда поймешь, где кончается частное и начинается государственное. А во-вторых, все базовые отрасли: энергетика, тяжелая индустрия, социальные программы, — остаются под контролем государства, точно так же, как базовые цены: на электроэнергию, горючее и т.д. Да, многие сектора экономики отданы на откуп рынку, но этот рынок обеспечивается со стороны государства дешевой электроэнергией, дешевым горючим, дешевым транспортом, дешевой связью и — очень важно — дешевыми кредитами. В Китае работают пять крупнейших государственных банков, соизмеримых с финансовыми гигантами Японии, Америки и Европы. Есть огромные холдинги, являющиеся по форме акционерными компаниями — как в Италии или в Норвегии, это помогает привлекать кредиты, работать на рынках, в том числе зарубежных, но базовые фонды принадлежат государству, и поэтому в Китае нет никаких "сырьевых олигархов", извлекающих сверхприбыли "на входе" за счет удушения остальной экономики. Нужно сказать, что в результате бензин на китайских бензоколонках дешевле, чем в России. Как такое может быть, если нефть большей частью импортируется в КНР из Индонезии, Брунея, стран Персидского залива и отчасти — из России? Значит, есть государственное вмешательство, есть государственное регулирование, которое на деле гораздо сильнее, чем кажется со стороны. То же самое — по электроэнергии, хотя здесь всё не так просто, поскольку в Китае действует многоуровневая система формирования цен на киловатт-час — в зависимости от месторасположения и характера потребителей электроэнергии. И когда сегодня экономический гуру Путина Андрей Илларионов начинает убеждать всех, что в Китае — самая либеральная экономика в мире (потому что самая эффективная, а государство якобы не может быть эффективным по определению), это даже не смешно — это не лечится.