Газета Завтра 597 (18 2005) - [38]

Только капитан-командор Алексей Чириков в истории России настоятельно рекомендовал укрепить весь Тихоокеанский берег России и возвести форты на всех алеутских островах на Камчатке и превратить Курилы в цепь неприступных крепостей с орудиями дальнего боя. Мы по слабоумию продали Аляску, но что самое страшное — уступили Алеуты, эту прибрежную непотопляемую "эскадру", запирающую вход в наш Северный морской путь. И ни один моряк не запротестовал. Ни один государственный муж не подал голоса. Японцы, с их звериным инстинктом на слабость соседей и врагов, не ошиблись, когда стали требовать у нас Курилы, не имея даже ни одного корабля. Экспедиция давалась с великими трудностями, и каждая ее страница должна быть отражена в школьных учебниках и памятках для депутатов всех уровней.

Последняя партия выехала из Петербурга 5 февраля 1725 года и прибыла в Якутск в начале июня 1726 года — через полтора года. Так давался путь по родной земле.

Основную часть провизии отправили вьюками через дебри из Якутска в Охотск. Из шестисот лошадей больше половины пало. До Охотска добрались в октябре. Тяжелые грузы — пушки, якоря, паруса — погрузили на суда, построенные в Якутске числом 15 и отправили по Лене, Алдану, Мае и Юдоме. Те, кто шел в Охотск сухим путем в дороге были застигнуты суровыми морозами. Измученные путники остались без провизии. Питались "ремнями, обувью, падалью и бывшими у них собаками". Умерли: штурман Морисон, геодезист Лужин и много людей из команды, иные, не выдержав, вернулись в Якутск.

Только в 1730 году Беринг вернулся в Петербург и представил карту плавания и отчет, который опубликовали в 1747 году. Самым внимательным читателем отчета станет Ломоносов. Три года по прибытии Беринга и Чирикова Адмиралтейство готовило экспедицию, равной которой не было в истории ни до, ни после, а по мужеству и прорыву она не уступает и нашему космическому и атомному проекту. Речь о Великой Северной экспедиции, которую по нелепости, а то и умышленно, иногда называют "Вторая Камчатская". Уже 250 лет она замалчивается обмельчавшим обществом, утратившим подлинно мировой горизонт. Длилась она десять лет и совпала с много раз руганным правлением Анны Иоанновны. Чтобы замолчать величайшее событие в русской истории лжеплакальщики налегали на "бироновщину", приумножая его злодеяния. Между тем, основная разница между Бироном и его оппонентами заключалась в том, что Бирон тащил своих, а русские топили своих, чем и пользовался этот лжегерцог.

Вождями этой поистине священной экспедиции были четыре подвижника "из гнезда Петрова", три из них выдающиеся моряки: глава Адмиралтийств-коллегии адмирал Николай Федорович Головин, капитан-командор, будущий адмирал, позже руководивший Сибирью с выдранными ноздрями Федор Иванович Соймонов, капитан-командор Алексей Иванович Чириков, сменивший должность командира придворной яхты на смертельные испытания в Сибири, и наконец самый типичный русак, порожденный Петром, обер-секретарь Сената Иван Кириллович Кириллов. Выходец из податного сословия своим трудом и честностью добился звания обер-секретаря Правительствующего Сената и потомственного дворянства, начав с должности письмоводителя, Кириллов основал позже Оренбург и дома в Красном углу молился на заказанную им икону Петра Великого.

Явление таких людей на Руси, как эти четыре богатыря, говорит о том, что никакие бироны, самодуры, временщики и фавориты уже не в силах погасить космический импульс, который придал России Великий Петр. Иван Кириллов является автором первого, строго научного статистико-экономического обозрения России, которое он издал своим коштом в 1727 году под названием "Цветущее состояние Всероссийского государства в каковое, начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий Отец Отечества".

Петр I присутствовал на экзамене при выпуске из Морской Академии Алексея Чирикова и велел присвоить ему сразу второй офицерский чин — унтер-лейтенанта. В первом выпуске Академии вместе с Чириковым, тульским дворянином, значились такие моряки, как будущий вице-адмирал Дмитрий Лаптев, один из участников Великой Северной, давший свое имя одному из наших северных морей — "морю Лаптевых", а также участник той же Великой Северной Степан Малыгин, о котором исследователь Новой Земли адмирал-академик Ф.П. Литке напишет: "Малыгин исполнил все, что ему положено, и отличался всеми достоинствами, коими мы удивляемся в первейших и наиболее славнейших мореходах: решительностью и неутомимостью". Он, Малыгин, умер капитан-командором в 1764 году. Однокашником Чирикова, Лаптева, Малыгина был и известный мореход и будущий начальник всех учебных заведений флота адмирал А. Нагаев.

23 февраля 1733 года Сенат утвердил план Великой Северной экспедиции, разбитой на девять самостоятельных отрядов во главе с военными моряками и с иеромонахом в каждом отряде. Каждый отряд от Устья Печоры до Колымы имел свой корабль. Командиры отрядов подчинялись главе Адмиралтийств — коллегии адмиралу графу Николаю Федоровичу Головину, сыну генерал-адмирала и генерал-фельдмаршала графа Федора Алексеевича Головина, первого кавалера ордена Андрея Первозванного и правой руки Петра I.