Газета Завтра 597 (18 2005) - [36]

Россия более других стран испытывала "тиранию льдов". Она же создала первый в мире ледокол "Ермак", а позже и единственный в мире атомный ледокольный флот. Льды, сковывающие фасад России, не есть ее несчастье. Напротив, замерзающий порт, при всех неудобствах, надежно защищает наши приморские города и берега от супостата. Льды — тоже благословение Господне для России, они посланы ей не только как защита, но и как испытание. Семенов-Тянь-Шаньский — благородный ученый-патриот, но вполне уже обмирщенный. Он уже не был способен осознать, что Северный морской путь — главная стратегическая дорога России, проходит нашими родными северными морями, и к приезду Нансена уже вся освоена святыми подвижниками Руси, начиная от Печенгского монастыря на границе с родиной Нансена, через Соловецкую твердыню с ее чудотворцами Зосимой Савватием и Германом и далее до мыса Дежнева и бухты Провидения на Чукотке и Камчатке, местах подвижничества св. Иннокентия. В народе говорили: "от Холмогор до Колы — тридцать три Николы". По договору с Норвегией и Швецией область Кольского полуострова, населенная лопарями, принадлежала Новгороду Великому. В 1533 году преподобный Трифон Печенгский освятил церковь Святой Троицы в устье Печенги и положил начало Печенгскому монастырю. Расцвет монастыря совпадает с царствованием Ивана Грозного, который считал себя иноком и Государем-игуменом русской земли. В монастыре подвизалось уже до полусотни человек братии и до двухсот трудников. Печенгский монастырь стал вскоре крупнейшим владетелем морских судов и располагал собственными верфями. В 1590 году шведский отряд вероломно напал на монастырь и проявил изуверскую жестокость. Они зарубили 116 насельников монастыря. По преданию — лопарей из горящего монастыря, в небо взвились 116 белоснежных лебедей — души невинно убиенных. В наши дни Трифоно-Печенгский монастырь вновь возрождается. Там восстановили церковь Бориса и Глеба. Печенгский монастырь с первого дня — морская обитель, и потому его насельники, предшественники исследователей Северного морского пути, который на самом деле не "Северный", а Святой морской путь.

До патриарха Никона со вскрытием рек пол-России устремлялось на стругах и кочах в северные обители. Посещение Соловецкого монастыря приравнивалось к паломничеству в Святую Землю. Пушки Соловецкого монастыря в 1668 году возвестили о полном разрыве древлерусского благочестия с государством. Началась беспримерная десятилетняя осада. Монахи готовы были умереть, но не примириться с Никоновским надругательством над русской верой. Соловецкая морская твердыня пала за неделю до кончины царя Алексея Михайловича. Петру I было только четыре года.

МУЖИКОВАТОЕ ТЩЕСЛАВИЕ НИКОНА раскололо русскую церковь и оскорбило душу народа. Если надо уничтожить любое государство или веру, надо заразить его элементом всемирности, надо лишь добавить приставку "пан" — и явление будет истощено и размазано по пространству. Неважно панславизм — это пангерманизм или пантюркизм. То же относится к панправославию. Никон возмечтал о панправославии под эгидой Москвы. Нашил на туфли кресты, как папа римский. Заказал себе тиару, напоминающую скафандр водолаза, и стал править книги по подобию тех, которые были напечатаны в униатской Флоренции. Но народ не безмолвствовал тогда. С 1441 года, со времени разрыва Руси при Василии II с Константинополем, после того как византийский патриарх и император целовали туфлю папы, русский народ уже двести лет до Никона как уверовал, что он единственный и последний на земле народ, сохраняющий подлинное христианство. Эта вера позволила народу раздвинуть царство из междуречья Оки и Волги до Тихого океана и пройти весь Северный морской путь и породить Великого Петра. Но пришло время, и народ безродный панславизм поменял, уже подготовленный безверием, на еще более безродную всемирность. Когда "Третий Рим" сменил "Третий интернационал", Соловецкая святая обитель стала застенком, а в алтарях были устроены нужники. Но первым предтечей III Интернационала, как ни странно, был именно цареборец Никон.

В год объявления царем 10-летнего Петра 1682 году в Пустозерске в устье Печоры был сожжен в срубе великий писатель и апостол Аввакум Петров. Жар его сруба до сих пор согревает весь Северный морской путь.

В бывших лагерях вдоль побережья от Соловков до Колымы и мыса Шмидта лежат в вечной мерзлоте нетленные останки миллионов святых мучеников ГУЛАГа. Вся Арктика и Северный морской путь — это наши палестины, на века согретые мощами мучеников.

Зимник от мыса Шмидта, что напротив острова Врангеля, пересекает Чукотский полуостров и через ровно 210 километров достигает залива Креста в бухте Провидения. На этой опасной дороге можно не смотреть на спидометр. Ровно через каждые десять километров остатки концлагеря с торчащими столбами бараков и каменная комендатура из глыб. В каждом лагере держали 10 тысяч зэков. Всего 210 тысяч заключенных — по человеку на метр. Они пробивали в войну дорогу к заливу, чтобы вывозить олово. Автор этих строк зимой 1978 года проехал 210 километров туда и обратно. По краям этой священной дороги до миллиона бывших строителей в мерзлоте. Они дождутся Второго пришествия. На мыс Шмидта в 1934 году вывозили "челюскинцев". Эта дорога заслуживает храмов в начале и конце пути и часовен около каждой из 21 комендатур, хотя по всей дороге ни одной живой души сегодня. Без этого наше существование бессмысленно и преступно. Но кто первый вспомнит о невинно павших на дороге между двумя океанами — Северным и Тихим, и о тех, кто пал сраженный в мерзлоту НорильскЛАГа или наспех зарыт вдоль тысячекилометровой трассы от Магадана до Усть-Неры? Видимо, Русская Православная церковь. Но она за полвека не вспомнила о них. Все церкви призваны Спасителем к воинствованию. Память воинствует первой. Но, увы, пока наша церковь только способна собирать номенклатурно-помпезные соборы религиозных и политически немощных людей. Но коли все дороги и области примыкают к морям, то роль первопроходца по сооружению памятных крестов, часовен и церквей в наших палестинах могут взять на себя моряки из Движения поддержки флота во главе с Ненашевым. Такие подвижнические шаги укрепили бы безмерно наш флот на Атлантическом фланге — от Печенгского монастыря до бухты Провидения на Тихом океане и далее до Курил, где ждут своей часовни морские пехотинцы, павшие на Курилах в 1945 году.