Газета Завтра 585 (6 2005) - [6]

Голодовка депутатов явилась первой подобной акцией, и оттого стала новым жанром политической борьбы. Ее антураж — всё проходило в самой Госдуме, в кабинете Рогозина, на виду у сторонников и противников; с круглосуточным Интернет-вещанием и подверстанным под акцию полуторатысячным митингом в сильный мороз в центре Москвы — все это оживило затхлое политическое болото России, внесло свежие и смелые краски, на которые у власти вдруг открылась аллергия.

Блестящим результатом голодовки стала неадекватная реакция Кремля, который так и не придумал, что делать с депутатской пятеркой, и поэтому приказал: мочить. За эти дни мы успели гораздо лучше разглядеть власть и понять: если она столь бесчувственна к депутатам, к партии, которую многие считали "проектом Кремля", — то какое ей дело до простого народа?

Безусловно, голодовка явилась шоком для думского большинства, выставленного в самом дурном свете. Вряд ли это пройдет бесследно; теперь "Единая Россия" вынуждена будет, дабы не прослыть коллективным тираном, ослабить хватку в парламенте и допустить оппозицию до законотворчества, хотя бы на уровне публичных обсуждений законов. Внесла голодовка свою лепту и в то, чтобы правительство лихорадочно завертелось в поисках выхода из кризиса, ежедневно совещалось с Путиным, вскрыло "неприкасаемый" стабилизационный фонд, лишь бы утихомирить народ. Да и смерч над головой Зурабова стал благодаря депутатам из "Родины" немного выше.

После голодовки и абсолютного невнимания Кремля к требованиям пятерки многие аналитики заговорили даже о "сливании "Родины” в связи с ее неуправляемостью". Этому способствовал и ряд странных обстоятельств, развернувшихся вокруг партии, включая пресловутые письма "о запрете сионистских организаций", подписанные некоторыми членами партии, и ту "фигуру умолчания", которую вот уже два месяца демонстрируют в отношении Рогозина основные телеканалы страны.

Парадоксально, но все эти "похороны" партии только пошли ей на руку. Каких-то 11 дней "безрезультатной" голодовки плюс идиотская диффамация со стороны Кремля — и вот уже "Родина" может позволить себе избавиться от ярлыка "управляемой прокремлевской партии", открестись от самоназвания "спецназ Путина". Спецназ хотел сражаться, но его бросили на произвол судьбы — и теперь он предоставлен сам себе, его руки развязаны.

Наступило отрезвление: отныне никто больше в России не станет тратить время на голодовки. Многие в партии, наконец, осознали: нужно не просить у власти, а бороться за власть. Сегодня "Родина" вынуждена резко радикализироваться — возможно, помимо воли многих своих членов — потому что оставаться на уровне трехмесячной давности ей больше невозможно — это равносильно политическому самоубийству.

Первой ласточкой радикализации явилась смена программных формулировок: отныне "Родина" борется не просто против "социально-экономического курса правительства", не за отставку трех человек, но уже против всего "курса исполнительной власти", то есть, по сути, против Путина. Следующее решение — переход к активной стадии борьбы, выход на улицы, организация акций протеста, сплочение народных масс. Уже сегодня митинги, собираемые "Родиной", гремят по всей России. Есть, однако, нарастающая уверенность в том, что Рогозин и его товарищи резко пересмотрят даже нынешнюю, весьма успешную тактику уличного протеста и придумают новые, невиданные для России формы прямого действия.

Даже парламентские формы борьбы приобрели иную окраску. Отныне члены фракции "Родина" бойкотируют думские заседания в знак протеста против "депутатского апартеида", проводимого ЕдРом, и до тех пор, пока на повестку не будет поставлен вопрос о вотуме недоверия правительству — за вотум уже собраны подписи 101 депутата.

Подобное преображение "Родины" не могло не отразиться на оппозиции в целом, и голодовка явилась превосходным катализатором всего патриотического движения. Как выразился Рогозин, "мы теперь точно знаем, кто наши союзники, кто поддержал нас в этот сложный период и кто наши противники".

Прежде всего произошло резкое сближение "Родины" и КПРФ, их отношения из партнерских фактически перерастают в союзнические, и это блестящий итог голодовки. Обе партии, коль скоро у них общие противники и общие интересы, не могут не сотрудничать друг с другом. Им суждено вместе выводить людей на улицы, сообща планировать акции протеста и, конечно, соблюдать взаимные интересы на региональных выборах. Выход "Родины" на улицы неминуемо заставит ее блокироваться и с крайне радикальными организациями — например, с НБП. Высказанная еще в декабре, на Конгрессе, идея о создании по всей стране национально-освободительных комитетов — единой координационной сети левопатриотического движения страны — наполняется в дни после голодовки новым содержанием и имеет все шансы на жизнь.

Голодовка привела к разрыву "Родины" с партией "Народная воля" Сергея Бабурина и уходу "народовольцев" в прокремлевское движение "Патриоты России" под крыло раскольника Семигина, к антисоветчику Гудкову. Что это за компания, давно известно. Один из этих двух "патриотов" чуть не развалил Компартию, а другой, бывший гэбист, привёл свою “Народную партию” в стойло ЕдРа — что, однако, не помешало "истинному коммунисту" и гонителю красных объединиться в нежной политической дружбе. Что они представляют собой сегодня, когда вся страна протестует против монетизации, объяснять не надо: Семигин не вывел на улицы ни одного человека, а в программе гудковской "Народной партии" сказано даже, что льготы "вступают в противоречие с самой сутью рыночных отношений", за которые и ратует "народная" партия. Посему решение бабуринцев вызывает недоумение. Все указывает на то, что после голодовки в “Родине” возможны перестановки, — воспользуется ли этой ситуацией Сергей Глазьев, заявивший только что, что у него больше нет серьезных разногласий с Рогозиным?