Газета Завтра 524 (49 2003) - [3]

Но за высоким результатом "Единой России" существует и определенная реальность. В стране за последние 4-5 лет сформировался реальный средний класс, в крупных городах он составляет до 25-30%. Это люди, которые считают, что жить в нынешних условиях можно, оценивают свой уровень жизни как удовлетворительный, видят определенные перспективы для себя. Именно они и являются оплотом нынешнего режима. Этот слой самый активный, он реально обеспечивает экономическую жизнь страны. Поэтому называть данный режим "антинародным", как мы привыкли в 90-е годы, уже нельзя. Любая политическая сила, рассчитывающая на успех, должна предложить этому среднему классу что-нибудь реальное. Прежняя концепция народно-патриотического блока сталкивается с совершенно новой границей между народом и властью, пролегающей именно по "среднему классу". И падение рейтинга КПРФ — результат не только внешнего давления, но и серьезного внутреннего кризиса. К сожалению, действуя по старой парадигме 90-х годов, когда КПРФ реально была ядром сохранения национальной идентичности против космополитичных "реформаторов", серьезных успехов уже не добиться.

Национальная озабоченность очень сильна при исследовании на малых выборках, когда идет откровенный разговор: мол, русских дискриминируют, "чернота" заела. Но как только политик идентифицирует себя как русского националиста и под этим знаменем идет на трибуну, он сразу же оказывается в положении маргинала. Вопрос: почему? Я разрешил этот парадокс для себя так: национальные ценности — это ценности, так сказать, "второго эшелона". Они выступают на первый план на кухне и уходят на третий план на публичной трибуне. Национальные гарантии как бы встроены в социальные, это то, что входит в "пакет" ценностей социальной справедливости. А над синтезом социальных и национальных идей никто всерьез не работал.

Самым худшим из возможных результатов был бы тот, если бы в Думу прошли всего две партии: "Единая Россия" и КПРФ. В этом случае весь потенциал нынешнего политического запроса был бы сведен к простейшему конфликту между "партией власти" и коммунистической оппозицией. Компартия заперла себя в позиции "электорального гетто", за пределами которого пребывает уже около 2/3 взрослого населения страны, для которых коммунистическая альтернатива неприемлема в принципе, как бы они ни были не удовлетворены своей жизнью, и шансов вырваться оттуда в оперативное поле реальной политики всё меньше. И в своем нынешнем виде лишь подчеркивает безальтернативность "партии власти".

Что делается на этих 2/3, какой реальный политический запрос там сформировался? Средний класс в принципе заинтересован в сохранении стабильности режима. Но на прямой вопрос социологов: "Нравится ли вам такая стабильность, являетесь ли вы сторонниками того режима, который сформировался сегодня в нашей стране?" — утвердительный ответ дают всего 10-12%. Остальные, видимо, рассчитывают на реализацию каких-то своих социальных ожиданий в рамках эволюции данного режима — не более и не менее того. Тот резерв ожиданий, который связывался с Путиным на контрасте с Ельциным, на сегодня практически исчерпан.

За возврат к советским порядкам в той или иной форме высказывается 20-25% населения. Это много, но тоже меньшинство. Что же все остальные, чего они хотят? Они хотят того, чего нет и никогда не было: это некая форма совмещения капитализма с социализмом при сильной национальной идеологии, сильном государстве, гарантирующем социальную справедливость. Как можно назвать этот строй, не похожий ни на "дикий" рынок 90-х, ни на советский социализм? Как угодно: хоть русским социализмом, хоть русским капитализмом, — но здесь важен синтез социальных гарантий и национальной идеи, который до сих пор никому в нашей истории не удавался. Материально эти слои обеспечены, но их экзистенциальные потребности никак не удовлетворены, жизнь этих людей лишена некоей сверхзадачи, некоего высшего смысла. Без национального государства как бы все расползается — доминируют частные интересы отдельных кланов и корпораций, включая государственные ведомства. Нынешние протестные настроения во многом являются следствием не социального, а экзистенциального голода. Поэтому актуальной становится некая универсалистская национал-социалистическая модель, которая способна дать людям смысл, создать некий "новый порядок" на базе нового "среднего класса". И от этого запроса никуда не деться, при всей двусмысленности термина "национал-социализм". На этих выборах данная тема практически не прозвучала, но она так или иначе прозвучит в дальнейшем, и на выборах 2008 или 2007 года может стать центральной. Проблема состоит в том, что в России сегодня нет единого социального субъекта, общество расколото, нация отсутствует, ее надо строить заново. Если посадить этот запрос на нынешний политический спектр, то он будет носить четко выраженный левоцентристский характер, и он на сегодня практически никем не занят. За все десять лет нынешней конституции в этой части спектра не появилось ни одной значимой политической структуры. В какой-то мере этим запросам отвечал блок "Родина", выступавший в роли "КПРФ для лево-патриотической интеллигенции". При том, что этот проект не во всем удался, но оказался, тем не менее, в центре самого перспективного общественного запроса.