Газета Завтра 511 (36 2003) - [22]

На обратном пути кавалькада остановилась у буйной— по пояс — травяной стены с гроздьями фиолетовых соцветий. Стоял тихий, пчелино-оркестровый зуд — на медоносе трудились пчелы. Шугуров, дождавшись подхода остальных, изрек с заметной вальяжной гордостью:

— А вот этот красавец, в смеси с кострецом, к едрене фене похерил и закрывает все наши, и, я бы сказал, общероссийские, проблемы с кормами. Многолетник. За лето стабильно дает два укоса по 300-350 центнеров с гектара с роскошным набором белков, протеина и сахаров. Используем на сено, сенаж и силос. Силосную яму засыпаем слоем зерновых отходов, те прорастают, образуют клейкую шубу. Силос под ней — пальчики оближешь, корову за цицки не оттянешь. Вот почему нам на дух не нужна солома в кормах, и мы ее оставляем всю на полях.

В народе траву нарекли — козлятник, по-научному галега восточная. Если точно, для скота — скатерть-самобранка. Стоит один раз посеять, и десять лет практически беззатратно и вовремя коси. Желающих могу снабдить семенами. Один гектар заменяет четыре гектара кукурузы, которую считаю хрущевской дурью и затратным врагом наших полей.

Добавил неожиданно с едучей, видимо, долго копившейся гадливостью:

— Так что и при Грефе с Чубайсом не хрен лапки складывать, сопли распускать.

К вечеру участники семинара заметно подустали, не столько физически — фактура, методика, показанная главою ТнВ, заметно истрепала нервы, ломая привычные схемы и представления. Многие на местах бедствовали, выживали, выдирались из нищеты и бедлама, которые хронически инициировало правительство и застенчиво-анемичный, где— то затерявший право голоса в аграрной политике, министр.

А здесь, вальяжно и хозяйски утвердившись, плескал в глаза достаток, переходящий в роскошь, навевая смутный дискомфорт в душах: с жиру бесится!

Шугуров, между тем, не переставал ошарашивать. Сколько экономистов, агрономов, управленческого аппарата, сколько главных?

— Да нисколько, таких не водится. Нет у нас главных. На 5000 гектаров растениеводства и тысячу голов КРС есть инженер, который одновременно и зам. директора и завгар, и завскладом запчастей, и водитель служебной машины, и аккумуляторщик.

Его помощник — водитель техпомощи, главный ремонтный спец по тракторам и комбайнам, у нас их одиннадцать и все на ходу, он же электрик, машинист сушилки. И так далее.

Из слов директора вытекало — каждый работник ТнВ — мастер золотые руки, несущий на трудовом хребте по 6-8 профессий, и головой, а главное — карманом, отвечающий за бесперебойную работу своих участков.

— Что, по конкурсу со всей России набирали? — вдрызг растеряны семинаристы.

— Зачем? — усмехается Шугуров, — всё свой, доморощенный кадр. Медведя дуги гнуть да "Камаринскую" плясать учили. А уж русака, когда не пьет...

— И что, никто не пьет? — с утробным разочарованием на эту мыльно-пузырьную байку выдохнул зал.

— Ну почему. Пили поголовно. Мы их всех и зашили. Под лопатку. Чтобы зубами не выгрызали.

Он, конечно, лукавил, живописуя эдакое неандертальство. В хозяйстве сообща, в оре и муках разработан, но всеми утвержден механизм кнута и пряника. В том числе и "зашитыми" на самом деле. В основе его , как вершина айсберга, — зарплата в 3152 рубля. Но к ней внизу припаян роскошный набор из премий, ценных подарков, материальной помощи, бесплатных обедов и лечебных курсовок. Этот набор в 3-4 раза больше зарплаты и не подвластен никакому профсоюзу. Один прогул, одна авария или бедлам по вине Товарища по Вере — и набор отваливается в небытие, оставляя одноразовому разгильдяю голенькую, как зимняя осина, зарплату. Повтор разгильдяйства — и коленом под зад.

Губернатор Василий Кузьмич Бочкарев, низкий ему поклон за опеку Шугурова, прекрасно сознавая социальную значимость и масштаб этой личности, буквально взашей, с бранью вталкивает в его хозяйство некоторых сельхозпофигистов: "Иди! Смотри! Учись!".

НЕ ВЕШАЙТЕ НА УШИ ЛАПШИНА

После семинара и день, и два всполошенно прокручивалась в памяти жесткая архитектоника шугуровского рая. Пока восторг от нее не стал перебраживать в злое недоумение: да что же мы за тварь дрожащая такая, лежащая в разрухе за пределами этого рая?!

И отчего Шугуровы и Архиповы ( директор "Сельмаша") — автономные , слабо увязанные по горизонтали бойцы на раздрызганном нашем сельхозбытие?

Дико щетинятся кустарником и чертополохом миллионы гектаров заброшенных полей. Руины былых ферм, токов и зернохранилищ щерятся в небо дырами проломленных крыш. Сотнями километров, куда ни кинь взгляд на Руси, мокнут под дождями гнило-черные избенки деревень, где уже ни бреха собачьего, ни телячьего взмыка в рухнувшем сараюшке.

А бык— мужик, тупо сгрудившись в "перспективных" резервациях, шпигует свои шесть соток колорадской картохой и кушает водяру. Покорно потребляет, и не подозревая, что любой европейского помета агро-ферт в ответ даже на десятикратно малую пакость со стороны правительства прет своим мотоходом в города и кажет этому правительству кузькину мать.

Нет у нас уже такого мужика, укатали сивку крутые горки.

И все громче, остервенело, ликующе разбухает восторг либерал-компрадоров: лимит на революции исчерпан!