Газета Завтра 470 (48 2002) - [41]

Он говорит:

— Можно. У нас лежит молодой парень, служил в армии на Кушке. Конечно, это очень тяжелый процесс. Самый тяжелый — это процесс отвыкания. Две-три недели надо, чтобы он не употреблял препараты. Вдруг спрашивает: "Виктор Андреевич, а сколько лет вашему товарищу".

— Да ему уже за 70.

Задумался, а потом говорит:

— В таком возрасте может случиться инфаркт или тяжелый клинический криз.

Этот член-корреспондент, полагаю, помнит свой совет. Он сейчас живой, работает заведующим лабораторией в одном институте. Поразмыслив, решил с Брежневым поговорить один на один и даже направился к нему в кабинет. Но у него была Галя Дорошина. Помнишь, в Кремле у Брежнева консультантом работала. В последнее время Брежнев только ее терпел, принимал с докладом документов. Все шло через нее. Скажу, я ее всегда считал умной, порядочной женщиной. С ней, как с тобой, откровенно говорил. Вот и в тот день позвал ее.

— Галя, мне надо с Леонидом Ильичем поговорить. Он же умный человек. Как он не понимает, что губит себя, употребляя свое снотворное. Быстро устает и после обеда обязательно спит.

А Галя Дорошина мне говорит:

— Виктор Андреевич, не делайте этого. Если вы только заговорите с ним на эту тему, он вас возненавидит и от вас избавится.

Она жива и может подтвердить мои слова.

Я подумал и решил, пусть врачи за все это отвечают, им виднее и по работе положено. О его пристрастии уже многие знали. Во всяком случае, Андропов заставил всех ребят, которые были в охране, очищать у него карманы от наркотиков. Чтобы ни в портфелях, ни в столах вообще никаких таблеток не было. Ты ведь Чазова знаешь?

В.Б. Не очень, один раз встречался, но по рассказам Горбачева немного представляю. По-моему, хороший организатор. Подчиненные о нем говорят как о душевном человеке.

В.Г. Ничего тогда ты не знаешь. Только тебе скажу: фигура зловещая, не врач он, а бог знает кто еще, иначе бы не допустил такого лечения и смерти Леонида Ильича. Коля Родионов, который непосредственно лечил, не дожил, он умер. И врач Суслова помер. Так что есть о чем задуматься. Он всю информацию тащил в КГБ. И там решали, как лечить больного, что рекомендовать. Там еще медицинская сестра была с непонятной функцией. Кто-то ведь ее подсунул Брежневу. В то же время Андропов ребятам пригрозил:

— Я вас с работы выгоню, если у него будут обнаружены таблетки.

Врачи, видимо, советовались и реш

или давать ему по две-три таблетки, а остальные, как мне врач говорил, "пустышки". Хотя кто его знает, что это были за пустышки. Получалось пять таблеток, но не все они наркотические. Но кто-то подсовывал ему зарубежные сильнодействующие. Значит, отрава к нему все-таки попадала. А ты знаешь, какие за границей лекарства? Тебе я могу сказать, Валерий Иванович. Это были сильнодействующие средства. Они его и доконали.

Пусть мне вторую руку отрежут, но я убежден, что Леонид Ильич умер не от инфаркта. Его напичкали этой дрянью. Тут Чазов, другие врачи не доглядели, или уже не очень беспокоились о нем. Когда он умер, и мне сообщили из приемной о смерти, я поинтересовался случившимся. Мне сказали, что в 8 часов утра Виктория Петровна заходила к нему в спальню. Он храпун страшный! Как-то пригласил меня на охоту в Казахстане, мы в одной комнате спали, так я убежал из этой комнаты. Виктория Петровна зашла, он храпел. Живой человек! А в 9 часов у них по регламенту заходил Володя Медведев. Володю спроси, прекрасный, между прочим, парень. Володя зашел и говорит:

— Леонид Ильич, с добрым утром! 9 часов, пора вставать.

Он же глухой уже был, поэтому Володя громко сказал. Смотрит, а он лежит на животе, язык вывалился, лицо синее, уже мертвый. Так и в медицинском заключении было сказано, что сердце остановилось между 8 и 9 часами утра. И сегодня уверен: он умер не от инфаркта, его напичкали этой дрянью. Врача, вообще медиков рядом не было. А это уже недоработка медицинского начальства.

Черненко все знал о состоянии здоровья Брежнева, но готовился сам занять его кресло. Даже, думаю, не столько он мечтал об этом, сколько его окружение — такие, как Поплавский, Печенев, другая шелупонь. Они и плели интриги. Частенько встречались, обсуждали возможности перехода власти к Черненко. Но среди них и люди Андропова были или запись велась. Пресекли тогда захват власти.

Я всех его дел не знаю, конечно, но именно Черненко должен был предпринять меры для того, чтобы страна не оказалась без власти. В конце концов, он должен был с членами Политбюро поговорить. Не хватило мужества…А ведь Брежнев давно был не работник. Он пять или шесть лет по медицинскому заключению имел три выходных. Врачи требовали ему еще один выходной.

В.Б. Ты вот сказал, что члены партии не понимают, как мог Черненко пробраться в секретари. Как это могло быть? За что получил высшие награды Родины?

В.Г. Отвечу: этого хотел Брежнев, вот и всё. Со мной он не советовался. Ты же знаешь, что делается это очень просто. Может быть, немножко грубо, но господствовал, по-моему, такой принцип: ты — мне, я — тебе. То, что Черненко смог убрать Полянского, потом Подгорного. Это было оценено.