Газета Завтра 468 (46 2002) - [10]

Но мастера изящной резьбы по дереву оказались дровосеками, а цветок в моей петлице — верблюжьей колючкой. Что же нам науправляли? Мораторий, а фактически запрет на проведение референдума. Полную неразбериху в выборной системе с карикатурным продлением сроков губернаторам и желанием ввести их назначение сверху. Конъюнктурные инициативы вроде парламентского барьера в 12,5%, а также фактическое слияние Думы с исполнительной властью. За что боролись? О том ли ломали головы и писали умные слова?

Референдум — один из основных институтов демократии. Возможное назначение губернаторов, реализацию чего мы уже видели на примере Хлопонина, и повышение думского барьера — это удар по другому инструменту демократии — выборам. Создание в Думе правящего корпуса депутатов, голосующих за любые инициативы Кремля и блокирующих все остальные предложения,— это уже не разделение властей, а почти что шаг к однопартийности.

Возникает вопрос: а можно ли управлять демократией, одновременно изничтожая ее инструменты и принципы? Можно ли управлять машиной, прокалывая ей колеса? Управлять механизмом, который ломаешь или изменяешь по вкусу, — невозможно. Это уже измененный, другой механизм.

Управлять демократией, а значит, и ее демократическими институтами — можно только ради их сохранения. И власть здесь — регулировщик, который не влияет на правила движения, а лишь нещадно, жестко, даже жестоко заставляет их соблюдать. Вот где степень жестокости в смысле "управляемости" должна быть максимальной.

Возражу себе сам. А разве мораторий на референдум — не страховка от необдуманных действий толпы, которая, голосуя, например, за фактическую национализацию, сразу и навсегда может разрушить демократию, изменением в отношениях собственности ударит по форме власти? Да, действительно, среди основных условий существования демократии значится и умение применять силу. Ведь по своей сути демократия — это такая штука, которая в силу некоей аморфности может быть уничтожена самым демократическим путем. Например, голосованием большинства за диктатуру. Так что без права на насилие устойчивость теряется. Но весь вопрос в том, в каком направлении применяется это насилие. Это вопрос выбора: бить ли по рукам народ, который должен научиться пользоваться новым для него инструментом, или сделать все возможное для того, чтобы не подтолкнуть его к разрушению демократии? К сожалению, сделали первое — били по рукам. А вот второе как раз и является ресурсом "управляемости" демократией. Неужели нельзя было в русле демократических процедур внести, например, более жесткие ограничения к формулировкам выносимых на референдум вопросов? Нет же, ломают сам инструмент, ключевой инструмент.

Зачем? Президент Путин явно испугался реакции олигархов на вопрос о недрах. Но если ты работаешь в рамках демократии и понимаешь, что твой нищенствующий народ такой вопрос поставить может, имеет законное на это право, разве нельзя посмотреть на Запад и поучиться тому, что действительно важно? А там у частных лиц такого процента дохода от природных ресурсов страны нет. И если бы государство, а не 50-60 частных карманов, получало как минимум половину дохода от недр — такого вопроса и не возникало бы. И не надо взывать к священному праву частной собственности. Не надо путать уже сложившийся, пусть и деляжнически, рынок мелкого и среднего бизнеса (который "делить и раздавать поровну" никто и не собирался), с крупным капиталом, заставляющим работать природу и остатки стратегически важной промышленности только на себя. Господа правительственные "либералы"! Как бы посмотрел на это один из "ваших" учителей Кейнс, призывавший к выравниванию диспропорций и активной социальной позиции государства для стабилизации демократии?

Но нет. Мы лучше сломаем демократический механизм, обзывая это управлением демократией, но захваченные недра не отдадим. Извините, но это не управляемая демократия и не демократия вообще. Это абсолютная олигархия, которая при дальнейшей поддержке президента (возможно, под соусом борьбы с терроризмом) скатится-таки к авторитарному режиму. Приведу основные черты авторитаризма, строго придерживаясь политологической теории.

Во-первых, небольшое количество носителей власти. Ими могут быть тиран, монарх, военная хунта или олигархическая группа. На последнее прошу обратить внимание. Во-вторых, власть может править с помощью законов, но их она принимает по своему усмотрению. Здесь уместно вспомнить "Единую Россию", которая не допустила ни одной(!) не согласованной с правительством депутатской поправки к бюджету на 2003 год. Любопытно, зачем тогда парламент? В-третьих, авторитарный режим может не прибегать к массовым репрессиям и пользоваться популярностью среди населения. Полагаю, это пояснять не надо. В-четвертых, при авторитаризме возможно существование ограниченного числа партий, профсоюзов и других организаций, но лишь при условии их подконтрольности властям. Посмотрите, как солидарно с "Единой Россией" по ключевым вопросам голосуют "СПС", "Народный депутат", "Российские регионы" и отчасти "Яблоко" — и все станет понятно. Учитывая давление, которое оказывается на коммунистов, плюс всяческие законопроекты об экстремизме, можно сказать, что этот пункт уже "честно" выполняется. Наконец, пятое: рекрутирование политической элиты путем назначения сверху. Вот вам и желание назначать губернаторов, вот вам и хороший по идее, но реально пустой по исполнению институт полпредов. Предвижу вопрос, а как же с экономикой? У нас же вроде есть бизнес, рынок… Так вот авторитарная власть способна существовать без разрушения механизмов рыночного саморегулирования! Среди видов авторитаризма есть и монархии, и деспотические, диктаторские режимы, и военные хунты. Но есть и еще одно: популистские системы правления. Вспомним перепись, вспомним "Идущих вместе" и сделаем выводы. У нас еще нет авторитаризма. Это правда. Но до него уже меньше шага. Мы действительно хотим сделать этот шаг?