Газета Завтра 459 (37 2002) - [24]

"А где же власти? Где закон? Неужели руководство не видит жульнического характера одиозковских манипуляций?"— спросите вы. О каком законе может идти речь, когда наперсточника в белом халате покрывает великий полпред из Союза ультраправых сил. Чуть республиканские власти поднимут писк — Женя с Костей сразу летят в Нижний, и в красках, как они это умеют, рассказывают о том, как их преследуют за политические убеждения. А Женя для пущей важности купил себе диплом доктора медицинских наук, подписывает бумаги этим званием.

Так вот и живут — душа в душу — Одиозков и Кошкин. Часто собираются вместе под портретом Чубайса, за бутылкой доброго вина. Включают старый кинопроектор, с удовольствием смотрят исширканные, черно-белые кадры. Женя вспоминает, как он делал Кошкина. Кошкин счастлив от того, что знает, как его делал Женя.

ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ

Юрий Нерсесов

9 сентября 2002 0

37(460)

Date: 10-09-2002

Author: Юрий Нерсесов

ОДНАЖДЫ В АМЕРИКЕ

Когда к власти в России пришли большевики, американская элита решила принять чрезвычайные меры, дабы не допустить ничего подобного на своей территории. Уже 16 мая 1918 года был принят "Акт о шпионаже", обещавший до 20 лет тюрьмы всем, кто "высказывается устно или письменно в нелояльном, хулительном, грубом или оскорбительном тоне о форме государственного устройства". В 23 штатах сверх того вступили в действие также предусматривающие тюремные сроки для антиправительственных агитаторов законы о "криминальной анархии". Наконец, в 33 штатах приняли особые законы, запрещающие вывешивать красные флаги, сочтя это проявлением намерения свергнуть правительство, а власти Оклахомы постановили даже сажать за появление в публичном месте с любой символикой, указывающей "на нелояльность или веру в анархию". Естественно, американская общественность, традиционно болезненно реагирующая на всякую попытку ограничить демократические свободы, была всем этим весьма недовольна. И тогда по всей стране загремели взрывы.

Началось все с Чикаго, где в сентябре 1918 года взорванная в одном из федеральных зданий бомба отправила на тот свет четырех чиновников. В апреле 1919 года чудом уцелели мэр Сиэтла Хансен и отставной сенатор из Джорджии Хардвик, причем у последнего были ранены жена и служанка. Тогда же почтовая служба выявила 16 пакетов, адресованных судьям, чиновникам и крупным бизнесменам, включая самого Рокфеллера, а 2 июня бомбы взорвались сразу в восьми городах. Самой крупной мишенью неизвестных террористов оказался генеральный прокурор Палмер, однако в итоге досталось лишь его вашингтонскому особняку. Единственным же погибшим во время теракта стал сам разорванный в клочья бомбист, зато оставленная им революционная листовка попала в руки полиции целой и невредимой. Наконец, 16 сентября 1920 года у банка Моргана на Уолл-стрит взорвалась конная подвода, разнесшая на куски добрых полсотни прохожих.

Дальнейшее было уже делом техники. Газеты и радио сразу обвинили во всем анархистов, действующих по указке Ленина. Полиция тут же перевернула вверх дном офисы неофициального представительства Советской России, Коммунистической и Коммунистической рабочей партий, радикального профсоюза "Индустриальные рабочие мира", а заодно и Федерации союзов русских рабочих с их культурным центром, так называемым "Русским домом". Свыше 10 тысяч человек было арестовано и допрашивалось с применением пыток. Из страны в массовом порядке высылались подозрительные эмигранты. Наконец, американские войска, дабы выкорчевать революционную заразу с корнем, высадились в Архангельске, Мурманске и Владивостоке!

И подавляющее большинство населения восприняло эти чрезвычайные меры с полным пониманием. Ведь чтобы защитить себя от столь страшных террористов, не грех и поступиться частью гражданских свобод. Поэтому общественность "съела" и суровые законы, и произвол полиции, и фальсифицированный процесс, на котором 184 лидера "Индустриальных рабочих мира" получили от 3 до 20 лет тюрьмы. За поднятой шумихой почти никто не обратил внимания, что все дела о взрывах закончились ничем. Единственный признавшийся в причастности к ним типографский рабочий эмигрант Андреа Салседо заблаговременно покончил с собой незадолго до суда. И даже изготовители адской машины с Уолл-стрита остались безнаказанными, хотя в качестве эксперта к расследованию был подключен знаменитый физик Роберт Вуд... Вам это ничего не напоминает?

СТЕКЛОТАРА

9 сентября 2002 0

37(460)

Date: 10-09-2002

Author: Александр Брежнев

СТЕКЛОТАРА

Стоят на пыльной траве пластмассовые ящики, в них зеленеют бутылки. Николаич сидит рядом на пустом ящике. Это не базар, никто не зазывает клиентов. Люди сами подходят, сгибаясь под тяжелыми мешками, толкая перед собой тележки. И из каждой аккуратно выкладывают в подставленные Николаичем ящики зеленые пустые бутылки. Каждой бутылке — строгий учет, бутылка — рубль. Николаич сурово глядит на бутылки, метко выдергивает из общего зеленого потока стеклотару, если отбито или испорчено горлышко. Его не проведешь, "фуфло" не подсунешь.

Николаич — мужик довольно пожилой, ему шестьдесят пять. Обычно в его бизнесе люди работают пару-тройку месяцев. Так, перекантуются, когда нет другой работы. Заработок простого приемщика пустой стеклотары невелик. С каждой бутылки имеют копеек двацать-тридцать. Производство новой бутылки всё равно стоит рубль шестьдесят, а обходится проще. Фанатов у этой работы нет, нет и любителей. Нет вузов, какие бы готовили сборщиков или приемщиков, нет толп желающих поработать, посвятить свою жизнь приему пустых бутылок. Николаич говорит, что желающих посвятить свою жизнь поиску и сдаче бутылок и того меньше, и тем не менее белая "газель", каждый вечер приезжающая за тарой, никогда не уезжает не заполненной до отказа. От тюрьмы, сумы, сбора бутылок не зарекайся…