Газета Завтра 447 (25 2002) - [14]

Нигде в мире нет такой свободы для мигрантов, как в России. А неумеренная свобода эта не может не иметь последствий. И от Москвы до самых до окраин страны мы видим сегодня то, что раньше и представить было невозможно: погромы торговых точек и общежитий, массовые драки и убийства на почве национальной неприязни. Причины всему тому не объективной какой-то реальностью созданы, а тем, что федеральная власть, слепо и безоговорочно поклоняясь принципу приоритета личности, уклоняется от жестких мер по регулированию миграции.

Россия сама является крупным и стабильным миграционным донором. Как сообщил на сочинской конференции Валентин Никитин — председатель комитета Госдумы по делам национальностей, за годы реформ из нашей страны выехали за границу 4 миллиона человек. Абсолютное большинство из них — это ученые, инженеры, программисты. Убыли они в Европу и США по приглашению различных фирм. Прямые и косвенные потери России от "утечки мозгов" высококлассных специалистов в науке и технике оцениваются в миллиарды долларов. Внешняя миграция приносит нам огромны убытки. А чем оборачивается для нас миграция внутренняя?

В 2000 году в Россию, по данным депутата Никитина, прибыло 15 миллионов человек, а убыло 11. Если эти цифры даже ниже среднестатистических за пятилетку, то, стало быть, на стыке веков у нас осели на жительство более 10 миллионов иностранных граждан.

В странах Европы и США право на постоянное проживание получают лишь те, на кого есть спрос и кто имеет приглашение на работу. В России прибежище и заработок может найти любой незваный гражданин из республик бывшего СССР и любой китаец, и вьетнамец с туристической визой. За рубеж наша страна экспортирует "мозги", а импортирует физическую силу, поскольку вакансий в российских наукоемких и высокотехнологичных отраслях ничтожно мало.

Отчасти физическая сила мигрантов используется прямо по назначению — граждан Украины и Молдовы можно встретить на самых разных стройках. Они соглашаются вкалывать за минимальную зарплату и работодатели охотно их нанимают, сбивая тем самым стоимость рабочих рук в России. Это не всем у нас нравится, но не это создает так называемую национальную напряженность.

Основная масса мигрантов на российских просторах — это граждане республик Закавказья и Средней Азии, Китая и Вьетнама. А они едут в Россию не производить, а торговать и пополнять национальные преступные группировки.

Профессор Михаил Губогло, выступавший на конференции в Сочи, не так давно проводил социологический опрос среди школьников Казани и выяснил: самый высокий процент подростков, которые испытывают неприязнь к представителям других наций, — в 127-й школе. Почему именно в ней? Потому что рядом с этой школой — рынок. А на нем сплошь — лица не русской и не татарской, а кавказской национальности. Такую же картину можно наблюдать во всех крупных российских городах, за исключением городов Дальнего Востока, где на рынках доминируют китайцы.

Торговля, сервис и криминальный бизнес — супердоходные сферы. Это ясно русским школьникам и студентам, зрелым мужам и пенсионерам. Но далеко не каждому русскому понятно, почему он должен, скажем, на рынке переплачивать перекупщикам других национальностей.

При царях русские жили общинами и артелями, при вождях — трудовыми коллективами и справедливости привыкли искать через органы власти. Новые демократические правители разрушили традиционный для России коллективистский уклад жизни и оставили граждан без государственного покровительства — каждый выживает как может. При всем том в выигрыше оказались наиболее способные к неформальному объединению, ибо успех в любом бизнесе требует сложения усилий многих людей. А тут решающее значение приобретает национальный фактор.

В природе русских нет племенной солидарности. А у евреев, кавказцев, китайцев и вьетнамцев она есть, и именно на ее основе происходит сложение их усилий в бизнесе. Мигрант-азербайджанец, убежавший от нищеты из Баку, всенепременно найдет приют у соплеменников в Москве и станет винтиком их единой деловой машины. Русские уступают кавказцам не от своей неспособности к конкуренции, а от того, что не могут на равных конкурировать с кровно сплоченными национальными бизнес-сообществами. Социальная несправедливость — налицо. И поскольку число мигрантов в России неуклонно увеличивается, то неизбежно будет в ней расти недовольство их засильем.

Что сделать надо, дабы это недовольство не вылилось в кровавые межнациональные распри?

Участники конференции в Сочи на сей счет выдали власти свои рекомендации. Суть их в общем и целом сводится к следующему: давайте, как в западных странах, провозглашать уважение к правам мигрантов, но давайте так же, как на Западе, жестко управлять миграционными потоками и решительно выдворять тех иностранных граждан, которые или вопреки закону трудоустраиваются в России, или незаконно поселяются на ее территории. Услышат ли в Кремле, в Доме правительства и в Федеральном собрании рекомендации конференции? Сомнительно.

— На Кубань, — как уведомил участников конференции Владимир Бекетов, — председатель Законодательного собрания края, — в первой половине девяностых въезжали ежегодно около 200 тысяч мигрантов — в основном из Закавказья. После того, как краевые законодатели ввели ограничения на прием иностранцев, в рабочих руках которых нет потребности, количество мигрантов сократилось почти в три раза. Но в 98-м Конституционный суд РФ признал ограничения незаконными. Поток мигрантов снова возрос. В нынешнем году Законодательное собрание снова ввело ограничения. И сразу демократическая печать в Москве возвопила: власти Кубани разжигают национальную рознь. На самом же деле, как заметил председатель Бекетов, кубанские власти своими ограничениями предотвращают межнациональный взрыв. Все чины в Москве, по словам Бекетова, признают, что проблема с миграцией есть, но никто из них почему-то не хочет ее решать — проект федерального закона о миграции, поддержанный крупнейшими субъектами Федерации, год уже без движения лежит в столичных инстанциях.