Газета Завтра 431 (09/2002) - [39]

На арене — запах адреналина и ледяной крошки. Из-за новых, “жовто-блакитных” цветов "Липецка" зал готов проклясть Украину. Остается играть восемь минут, трибуны неистовствуют и требуют жертв: "Дожми их, "Витязь"!" И тут нервы у "Липецка" трещат по швам. Удаление — и в численном большинстве подольский ХК "Витязь" забивает победную шайбу. "С подачи Льва Бердического, номер "94", — валькирический глас дикторши вводит весь Дворец в экстаз, — шайбу забил… Олег Вощеникин, номер "33"!!" Радость трибун неописуема. Фаны готовы проломить борты и выскочить на площадку к "витькам". Тут же из скиновского сектора, перекрывая рев зала, рвется на простор речевка: "Берди — мотор! Берди — ракета! Лучше в России форварда нету!" — и кулаки вверх!

Сирена! Поверженный лидер потерян на сияющем льду — богиня Ника со снежных свитеров "Витязя" под корень срубила зеленую липу. Дворец — в эйфории: "Витязь" вышел на первое место Дивизиона по потерянным очкам!

Постепенно овация стихает, под рукопожатие соперников слетают с уст фанатов последние выкрики торжества и благодарности: "Оле-оле-оле-оле! Подольск! Лучше всех!". На глазах — не дольше пяти минут — зал пустеет.

Трибуны убраны, расчищен от снега лед, арена замолкает, погружаясь в полумрак остывающих софитов. Тихо, нет никого, и лишь под крышей этого великолепного ледового Дворца еще витает, блаженствуя на облачке человеческого счастья, дух победы. /yd

СНАЧАЛА ВИДЕН ВСАДНИК. Если ехать из Москвы, пронзая Подольск насквозь, то на излете города дорогу вам преградит всадник на вздыбленном коне, с копьем наперевес. Древнерусский воин, в шеломе и кольчуге, поднял коня на дыбы, нацелил копье с вымпелом, готов сбить любого, кто посягнет на охраняемое им святилище.

Но поначалу глаз, привыкший к подмосковному пейзажу и подольским хрущевкам, ничего позади всадника не воспринимает: лишь только свет, нечто снежное с лазурью, неправильные формы, линии. И вдруг — Дворец! Вотчина витязя на коне.

На просторе, в соснах у леса, раскинулось диковинное здание, какого не встретишь больше ни здесь, ни во всей России.

Удивительный стиль. Изломанный, футуристический, отражающий облака, легкий, как небо. Полированный, не имеющий тени, играющий на солнце белым, голубым и багряным. Без центра тяжести, невесомый, весь собранный из эстакад, подъемов, горок, лестниц, ступеней и террас. Раскинувший во все стороны брызги отражаемых лучей, притягательный взору, стянувший на себя пространство лесов и кварталов.

Словно только что народился, не оформившимся выскочил из-под земли. Прилетел с другой планеты, завис в сантиметре от земли, вот-вот легко взмоет в небеса, превратится в точку и исчезнет. Словно появился здесь вопреки всему, и его красота — не в гармоничных пропорциях, но в вызове, в веселье, в самом своем существовании посреди серости и уныния хрущевского стиля и путинского безвременья.

Он одновременно похож на все, что угодно. В нем есть нечто от музея Гугенхайма и американского отеля, от диснеевского павильона и андалузской мечети, от новенького корпуса завода и суперсовременной лаборатории. Он похож на ангар, предназначенный для бессрочного хранения сверхсекретного оружия, и на верхушку небоскреба, чье тело спрятано под льдистой землей.

Дворец, единственный в своем роде. Концертно-спортивный комплекс, ледовый дворец "Витязь".

Ранней ночью, пока еще горела иллюминация, Дворец превращался в стартовую площадку космодрома из далеких будущих времен или в саму летающую тарелку, которая вот-вот покинет Землю, вспуганная неуемными уфологами. Кривые стены, изогнутые скаты, вьющиеся трубки и перила выполняли неясную, но явно необходимую и четко просчитанную задачу. Возможно, такое строение давало преимущество в преодолении гравитации, или, быть может, это были лишь последствия тяжкого удара о Землю. Корабль несколько удивленно глядел на город, на эту незнакомую цивилизацию темными широкими квадратными проемами — это могли быть окна, но, возможно, под них были закамуфлированы сопла или шахты ракет. Такое кособокое строение космического корабля было явно намеренным, отвлекающим; вся начинка скрывалась внутри. Люди, эти переодетые астронавты, знали, куда идти, — один за другим они исчезали в проемах тарелки, скапливались в ее модулях, заполняли отсеки и наконец окружали центральный пост межпланетного судна. Там, под гладкой коркой сверкающего льда — конденсата от мощных охлаждающих установок — был, очевидно, спрятан реактор — двигатель и сердце звездолета. Начинался отсчет; экипаж в униформе и защитных щитках выполнял на льду серию сложных операций, и наконец, едва гигантский дисплей отсчитает последние секунды, — тарелка, дрожа и тая, под мощный и протяжный вой сирены взмывала ввысь, уносилась, оставляя Подольску лишь скользкую, оплавленную площадку старта, на которой позже детишки, не страшась радиации, играли в хоккей.

ТО, ЧТО ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД СЛУЧИЛОСЬ В ПОДОЛЬСКЕ, может быть названо только одним словом: чудо. Нормальное и даже обыденное во времена Советского Союза, это событие оказалось уникальным и едва ли не единственным в современной России. Случилось невообразимое — на руинах советского спорта появилось на свет новое спортивное общество — Подольский Центральный спортивный клуб "Витязь". Объединивший три десятка видов спорта, с бесплатными секциями, с детскими школами и прославленными тренерами, с возрождаемой на глазах инфраструктурой.